Кажется, так быстро я еще никогда не бегала. Не оборачиваюсь, бегу, что есть сил. И я бы однозначно победила в этой схватке, ввиду отсутствия обуви на Федоре, если бы не поскользнулась. Боли от падения, как ни странно, не ощущаю. А вот то, что меня приподнимают, как нашкодившего котенка за многострадальный воротник платья – да.

– Вот что бывает, когда совершаешь тупость.

От безысходности, все, на что меня хватает – это закричать что есть сил.

– Помогииите! Убив…

Закончить Федор мне не дает. Он притягивает меня спиной к себе и закрывает ладонью рот.

– Еще одна такая выходка и я вырублю тебя. Слово даю, – шепчет мне на ухо. – Ты меня поняла? – киваю и он тут же медленно убирает ладонь.

Каким бы он ни был терпеливым, сейчас мужчина действительно зол и в легкую может меня ударить. Я молча ступаю за Федором, но тут же останавливаюсь, понимая, что на мне только одна босоножка. Вторая покоится порванная на земле.

– В одном ботинке нельзя ходить. Примета плохая. Давайте так, Федор Михалыч, вы дойдете до дома, возьмете мне обувь, а я пока вас тут подожду.

– Ага. Бегу и падаю.

– Ну а как же я пойду тогда?

– Желательно, молча и без «гав».

Видя, что я не собираюсь двигаться с места, Федор тянет меня на себя и закидывает к себе на плечо. Только я хочу возмутиться, как получаю хлесткий удар по попе.

– Молчать, я сказал.

Да как он это делает?! Как будто и вправду ясновидящий. Для человека без обуви Федор двигается, на удивление, быстро. При этом зачем-то держит руку на моей попе. Так, стоп, он… ее щупает?

– А вы зачем жамкаете мою пятую точку?

– Шишку у тебя нашел, надо разработать.

– Мне кажется, этой мой ответ, Федор Михалыч.

– С кем поведешься, от того и дури наберешься. Я тебя сказал молчать.

До дома я действительно больше не произношу ни звука. И только когда Федор намеренно грубо закидывает меня на диван и нависает надо мной, пригвоздив мои руки к дивану, из меня вырывается громкое «ой». Только по взгляду ясно зрячего, обращенному к моим верхним минус девяносто, замечаю, что пуговицы на платье расстегнуты. А бюстгальтера на мне нет…

– Что вы делаете?

– Лифчик не учили носить?

– Было бы на чем носить, – пытаюсь выбраться из-под мужчины, но кроме как ерзать, ничего не получается. У меня оголен кусок пусть и отсутствующей, но все же груди, надо мной нависает полуголый и, судя по всему, возбужденный мужик. Мамочки.

– Я тебя прикую к батарее, если предпримешь еще одну попытку сбежать. Ты меня поняла? – когда над тобой нависает огромный мужик, думалка, мягко говоря, работает не очень.

– Не надо к батарее. Там обычно пол холодный. А мне еще детей рожать, – ну ладно, подыграю, все равно батареи в доме нет.

– Тогда к кровати.

– Поняла, а вы не могли бы слезть с меня? Как-то давите весом и не только им. И руки хорошо бы мои отпустить, у меня запястья тонкие. Синяки мне не идут.

– Это все, что тебя сейчас тревожит?

– Если честно, меня тревожит, что ваш…хухра, судя по всему, поднялся на мою…мухра.

– И что ты думаешь с этим делать?

– Я ничего. Вы как-нибудь сами, без меня.

– Разбудила меня ты. Ерзаешь и трешься об меня ты. Угадай с трех раз, кто будет решать проблему со стояком? – шепчет, намеренно касаясь губами мочки уха.

– По идее, жилищно-эксплуатационная контора. Но если бы у меня были проблемы со стояком, я бы сначала вызвала сантехника. Побоялась бы, что все затопит.

– Ни сантехника, ни ЖЭКа здесь нема. Так кто будет решать проблему со стояком?

– Ваша рука?

– Твоя.

– Я не умею.

– Сейчас научу, – от страха зажмуриваю глаза и произношу первое, что приходит на ум.

– Если отпустите меня, я вам расскажу правду про рисунок. Клянусь.

Открываю глаза, как только ощущаю, что Федор отпустил мои руки. Он садится на диван, я же принимаюсь застегивать пуговицы на платье.

– Я впервые ночевала у Люси в этом доме. И сказала: «на новом месте приснись жених невесте». Вот вы мне и приснились. Наутро я по памяти вас нарисовала. Поэтому, когда увидела вас в машине…сильно напряглась. Клянусь своей жизнью, все так и было. Но вы не переживайте, мне бандит в качестве суженого уж точно не нужен.

Сказать, что он удивлен – ничего не сказать. Он прикладывает ладонь к своему лбу и начинает его усиленно тереть. Встает с дивана и, схватив со стола ключи от машины, направляется к выходу.