Шрифт:
Лена Ситокова влюбилась в своего инструктора в спортклубе… Но он не обращал на нее внимание, и она очень страдала… Лену на третьем курсе родители устроили в общежитие, она съехала со съемных квартир – она была то очень богата, то бедна…
Когда я была на третьем курсе какой-то клон блондинки Саши «затикал», а клон-Саша умерла в канаве за городом через три года после того лагеря… Ее показания остались и противоречили остальным…
Надя Сафоронова всегда хорошо выглядела для своего возраста, с девятнадцати лет практически не изменилась, отличалась богатырским здоровьем, колола орехи ногтями. Сидела на моих парах в университете… на лекциях… Ее уже обесплодили, сделали «каменным цветком» после неудачного аборта от миллионера, она могла теперь зачать, но не могла выносить ребенка.
Пару раз вечером поздней осенью в темноте Надя приходила под мой балкон и кричала, что убьет меня, показывала мышьяк в зубах и говорила, что выпьет мышьяк, если ее посадят в тюрьму.
– Я отложила деньги на киллера для тебя! Слышишь меня! На киллера! – я зашла в подъезд. – Два миллиона!
Дорогая я свидетельница…
Потом Надя приходила с новым адыгейцем, говорили, что Байсек уже уехал в Казахстан, но на самом деле он еще был в России, ждал моего признания. Казбек оставался в России, меня убивать, подчищать концы, его не отпускали из страны. Он хотел бросить меня под машину. Новый адыгеец, с которым приходила Надя, невысокий и немного полный, был наркоторговец.
– Он брат, теперь мой брат! Ты обещай, что убьешь ее!
– Да, убью, убью…
– Обещай!
– Да обещаю… – он отмахнулся от Нади, и они ушли…
Потом он сам пришел к моему подъезду:
– Ты давай показания… Это работорговля, там дети в рабстве, я на это не подписывался!
Приходила его мать под мой подъезд и тоже говорила: – Ты не бойся! Он вмешиваться не будет! Это работорговля! Ты давай показания…
Но больше он не приходил, потом появилась его мать:
– Он покончил с собой в тюрьме, порезал вены ключом… Надька дала против него показания… Подставила его…
А обо мне у американцев говорил Майкл: – Арине достаточно нарастить свою кровожадность, чтобы начать убивать. Знаешь, как она может убивать.
– Только, по-моему, она не собирается ее наращивать. У нее дома кошка…
– Тогда Арину, главное, каждые десять лет держать в психушке… Как свидетельницу… И так ее показания никогда не примут.
Поездка в поезде. Игра слов
– Оо, а ты действительно учишься на информатике, – Шерил проверила мою зачетку. – Прямо как жена Джейка.
– Шерил, ты думаешь. Арина стала бы подделывать зачетку, чтобы выглядеть, как жена Джейк а? – Саша Янченко даже рассмеялся. С учетом того, как вели себя русские девушки, Шерил уже ничему бы не удивлялась…
На американских встречах Саша Янченко сказал мне:
– Вот и третий Джаспер появился. Он «блин», – у него было немного приплюснутое лицо. – Он пока еще не выучил, кто есть кто. Плохо вчера спал. Элен для него писала подробные комментарии. Он какой-то шериф в Америке. – Джасперы отличались ушами…
Зимой 2005 года американцы собирались в религиозную поездку в Питер на миссионерскую встречу верующих. Я почему-то думала, что это будет как лагерь лидерства. И тоже решила поехать, меня не отговаривали. Поездка была как раз на каникулах после моей сессии, в конце января-начале февраля. Мы уезжали двадцать четвертого января и возвращались пятого февраля. В питерском пансионате тоже растягивали время.
С нами поехала и Оля Горбатова. Из американцев не поехали полицейские Андрэа с Эдамом Вэном, Джаспер и Кейти, которую сейчас все называли Китти.
Саша Янченко говорил, что в Питере что-то закрутится. И меня, конечно же, туда отправляли…
– Это миссионерская поездка, – сказал мне Аня с американских встреч первого курса. – А не просто экскурсия по Питеру. Арина, тебе лучше не ездить по протестантским поездкам! Ты сильная хранительница, – я тогда еще плохо представляла, что такое миссионерская поездка. Она училась на филологии, у нее был пухленький младший брат Антон. Аня не смогла поехать, хотя собиралась, ее брата кто-то ударил по голове, и она осталась с ним в Краснодаре. С нами поехала и старшая сестра Иры Штоляровой Наташа. С Ирой они были очень похожи, но Наташа была выше и крупнее. У Наташи тоже были короткие светлые волосы по плечи, у них с Ирой было как будто одно лицо на двоих – так были похожи их лица – маленькие глаза, носы и рты без бровей. Наташа собиралась замуж и часто писала жениху эсэмэски.
Я ехала в одном купе с Брэндой, мы играли в карты, я часто читала. Мне даже разрешили взять с собой фотоаппарат, который я выиграла, и делать фотографии, и купить обязательно крупнозерновую короткую пленку на двадцать четыре кадра. Этот пластмассовый фотик я выиграла – собирала этикетки от маленьких пластиковых бутылок с водой, насобирала двадцать этикеток и получила за это фуфлыжный пластмассовый фотоаппарат. Но он, к всеобщему удивлению фотографировал, механизм был тот. Меня с пластмассовым фотиком и крупнозерновой пленкой опять отправляли в осиное гнездо мафии, и вся полиция молилась, чтобы мой фотоаппарат не сломался в питерские морозы… У меня с лета крутилась слепота, я как раз хорошо подходила на роль хранителя фотографий – если бы я ослепла, все фотки скорее всего бы выбросили… Все фотки хранили у слепого…