Когда умеешь летать, посиделки на крыше теряют часть своей романтики — они становятся досягаемее, а потому в порядке вещей. Даже верхушки деревьев — обычное место отдыха для фей, и страха высоты, конечно, не имелось. Особенно в крылатом облике.

— Ладно, пора и внутрь. Если продолжим жертвовать сном, повозка нас точно усыпит. Ты же не хочешь всё пропустить, милая Сильена?

— Ну уж нет, я лучше постараюсь снова найти свой сон сейчас!

Сильена вернулась в комнату вслед за Фебом. В его объяснение отчего-то верилось с трудом, но выяснение причин бессонницы никому сейчас не поможет быстрее уснуть. Быть может, однажды, позже Сильена наберётся храбрости расспросить Феба о том, что его тревожит, но сейчас для таких разговоров ещё рано. И поздно. Ведь утром продолжится путь.

Стук колёс, ласковый ветер, солнце. Фея и демон сидели рядом, соприкасаясь плечами, и смотрели в одну книгу. Феб подошёл к обучению очень ответственно, потому прошлые два дня посвятил основам печатей, и только сегодня они начали разбирать печати Шелианны.

— Раз ты уже просмотрела их в общем, то тебе могло показаться, что набор печатей странный, разношёрстный и не самый практичный. Да, сами по себе печати хотя и остаются полезными, всё же не заслужили бы такого внимания, если бы всё этим заканчивалось. Мы уже прошли обычные печати. Как ты думаешь, в чём же особенность этих?

Сильена задумалась, рассматривая печать Луны и вспоминая прошлые уроки. Медленно, но ответ сформировывался в голове:

— В их сочетаниях и применениях? Обычно печать создаётся для какого-то конкретного случая из базовых символов. Сам вид печати включает в себя все её свойства. Печати не требуют от мага дополнительно оговорённых условий, но вместе с тем это значит, что нельзя эти свойства изменить. Нельзя совместно применить две и более печати... Как одну. Каждая работает сама по себе.

— Да, вижу, ты уловила верную мысль. Печати Шелианны больше похожи на, к примеру, руны. Я бы назвал их чем-то средним между печатями и рунами. И также очень интересной особенностью являются сами сочетания печатей. У некоторых результат достаточно очевиден, другие же — неожиданность. Эта способность печатей давать совершенно новые свойства тоже выделяет их среди прочих.

— Правда, их изображения кажутся мне сложными. Смогу ли я их освоить? — с сомнением спросила Сильена.

— Конечно, сможешь. Вскоре ты поймёшь, что всё куда проще, если хорошенько разобраться. Давай сначала посмотрим на схему...

Феб указал на рисунок, предназначенный для применения печатей при помощи жестов. В целом, это представляло собой схематичное изображение печати, которое обычно можно было исполнить непрерывной линией. Такая схема позволяла понять основу рисунка, его суть, скелет. После Феб перешёл к изображению самой печати, начал разбивать его на простые составляющие, объясняя значение каждой. Особое внимание он уделял присутствовавшим в печатях символам магического языка. Феб показал, как правильно их писать, и посоветовал Сильене отдельно потренироваться именно в этом деле.

Ближе к вечеру, когда Сильена уже отдыхала от занятий, осмысливая новую информацию, Феб взял её записную книжку и сделал из нескольких страниц прописи, состоявшие из символов и элементов печатей. Стоило начать с малого, чтобы потом было легче объединить это в одну картину. Увидев прописи, Сильена немало удивилась тому, как ровно и аккуратно смог всё изобразить с первого раза Феб. Для барда, который сказал, что просто хорош в теории, он был слишком хорош. С другой стороны, она уже знала, что демоны тоже живут достаточно долго относительно обычных людей. Наверное, просто потратил много времени на изучение заинтересовавшей темы.

В любом случае, следующий день Сильена посвятила прописям. Делать это в движущейся повозке оказалось сложновато, но Сильена во время очередной съехавшей линии напоминала себе о том, что надо привыкать — вряд ли в жизни все печати придётся изображать в спокойной обстановке, на ровной поверхности и с неограниченным запасом времени. Так что нечего сейчас жаловаться на кочки.

Феб, чтобы не мешать, перелез к торговцу. Ральфу было чуть больше двадцати, крепкий парень светлой северной внешности. Заметив Феба, он улыбнулся и подвинулся, освобождая немного места.

— Как ты всё же вырос за эти годы, дружище, — усмехнулся Феб, рассматривая Ральфа. — Когда впервые встретились, ты начинал бунтарствовать и жаловался, что отец не берёт с собой. А теперь сам на ярмарку ездишь.

— Так больше десяти лет прошло. Большое время. Хотя ты-то вообще не изменился, у отца уже седина появляется, а ты!

— Я бодр и весел! И в ближайшие декады меняться не собираюсь. Но обо мне неинтересно, скажи, как дела дома? Как Ненна, как Фроир?

— Хорошо всё, спокойно. Дела идут, но поездки решили уже полностью на меня переложить. Родители здоровы, рады с внуками понянчиться.