Четыре армии, в том числе и наша, по приказу маршала Г. К. Жукова были направлены в сторону Померании. Обстановка для нас, работников тыла, резко изменилась. Образовался новый фронт, развернутый на север. Нам предстояло перестраивать работу своих частей. Из штаба тыла фронта незамедлительно поступило распоряжение - как можно больше материальных средств и боеприпасов подать на новое направление.

А мы ведь выполняли задачу, поставленную командующим - к началу Берлинской операции доставить в район кюстринского плацдарма 40-50 тыс. тонн боеприпасов. И мы все решали, как с, этим побыстрее справиться.

Мы готовились самым серьезным образом к наступлению на Берлин. А обстановка сложилась так, что в феврале - марте армия в составе 1-го Белорусского, с 8 по 23 марта 2-го Белорусского фронтов участвовала в Восточно-Померанской операции 1945 года.

Глава IX.

На берегах Шпрее

Настанет день, когда все будет выглядеть иначе. Выспавшись вволю, я открою глаза. Живо поднимусь, увидев, что вовсю светит солнце. Проспал! Усмехнусь сам себе. Какое-то странное чувство завладеет мной: уже не надо отдавать срочнейших приказов, мчаться сломя голову куда-то на машине. В распахнутое настежь окно моего временного жилища робко протиснется веточка с пахучими розоватыми бутонами неизвестного мне плодового дерева.

Весна! На земле хозяйничает весна! Как же вышло, что я только-только заметил ее? Эта мысль пронзит мой мозг. Она заставит действовать.

Я сяду в машину и поеду из поверженного Берлина в направлении Ландсберга, туда, откуда мы начали наш последний решающий штурм. На всю дорогу потрачу два часа. Всего каких-то 120 минут! Что же это такое время? Оно может спрессоваться в минуты. И оно же тянется неделями, когда ты очень-очень торопишь его, чтобы скорее достичь желанной цели. Две с лишним недели - именно столько мы шли от Ландсберга до Берлина. И не шли, а буквально продирались с жестокими боями от поселка к поселку, от улицы к улице...

Под Ландсберг армия пришла 31 марта. После изнурительного 400-километрового марша остановились в лесах, южнее этого немецкого города. Наспех привели в порядок себя после дороги. Времени на подготовку новой боевой операции армии отводилось 15-17 суток. Все понимали - маловато.

В 1-й гвардейской танковой армии к тому времени насчитывалось около 45 тыс. красноармейцев, младших командиров и офицеров, 709 танков и самоходно-артиллерийских установок, 700 орудий и минометов и 44 реактивные установки.

Хоть до Берлина, казалось, было рукой подать - 70 километров, - но каждый из нас давал себе отчет в том, что это за километры. Перед нами было несколько сильно укрепленных вражеских оборонительных полос. Сам Берлин, как потом оказалось, фашисты превратили в начиненный оружием и солдатами город-крепость. Советским войскам противостояла миллионная вражеская армия, имеющая 1500 танков, 10 400 орудий и минометов, 3300 самолетов.

В Берлинской операции нашей армии совместно с 8-й гвардейской армией предстояло наступать на главном направлении с задачей прорвать несколько полос глубоко эшелонированной обороны у Зеловских высот, разгромить основные силы гитлеровской группировки, ворваться в фашистское логово Берлин.

В частях и подразделениях тыла армии непрерывно велась целенаправленная партийно-политическая работа. Политотдел штаба тыла возглавлял полковник Виталий Иванович Жердев, человек исключительно энергичный. Он безвылазно находился в тыловых частях. Были, например, такие у нас с ним разговоры по телефону:

– Василий Фомич, нахожусь в автомобильном полку, помогаю снаряжать в путь большую колонну, с боеприпасами, ждите их завтра.

– Василий Фомич, звоню из хирургического госпиталя, готовность здесь высокая, ждут команды.

Человек глубоко партийный, полковник Жердев требовательно относился к офицерам служб тыла, внимательно следил за их работой, поведением. Особый счет он предъявлял коммунистам. Умел найти нужные, возвышающие человека слова, мог при случае в строгой, но корректной форме поставить на место зазнавшегося.

Интересно, по-боевому у нас проходили партийные собрания. Мы так и говорили: "Проведем большой совет". Каждый работник знал, что от него требует командование. Но партийному коллективу было важно услышать от работника, как он думает, что собирается предпринять, чтобы быстро и качественно сработать на порученном участке. Не помню случая, чтобы выступления коммунистов носили формальный характер. Поднимался товарищ, рассказывал о том, как у него идут дела, советовался, доверял свои думы сослуживцам. Обычно люди ставили себе сверхзадачу. Часто звучали слова: "Я должен к такому-то сроку сделать то-то и то-то. И каждый в это верил. Потому что не в чести было бросать слова на ветер.

Большая дружба меня связывала и е начальником политотдела армии генерал-майором Алексеем Георгиевичем Журавлевым.

– Василий Фомич, - часто раздавался его бодрый голос в телефонной трубке, направил в ваше хозяйство работника политотдела, используйте его знания и опыт.

С участием политотдельцев во всех наших тыловых частях 15 апреля прошли партийные и комсомольские собрания, носившие мобилизующий, деловой характер. Речь на них шла о роли и месте коммунистов и комсомольцев служб тыла в предстоящих боях. Высокий духовный настрой, глубокая партийная заинтересованность в лучшем исполнении возложенных на них обязанностей двигали нашими людьми на всех этапах заключительной боевой операции.