– Хочу, – она быстро кивала головой, все сильнее впиваясь ногтями в мою толстовку. – Ты меня никогда не бросишь?

– Я буду вечно твоим Раем…

– А я навсегда стану твоим Адом, – как-то резко выдохнула она, закинула голову назад и посмотрела в глаза.

– И я никуда тебя не отпущу… Ты моя, понимаешь? Моя! Так, стой здесь, – я обернулся, оценивая толпу у билетных касс, куда просто не пробиться с её гигантским чемоданом и мольбертом. – Куплю билеты и вернусь. Ты просто побудь здесь.

Усадил Ночку на скамейку, подтянул её вещи и купил мороженое у пробегающей мимо торговки. Врезался в толпу, мысленно прикидывая, куда же мы отправимся? Юг? Север? Или рванём на Камчатку? Адка всю жизнь мечтала увидеть гейзеры и пышущие вулканы. Я считал, сколько у меня денег, на сколько хватит накоплений, а когда вернулся… А когда вернулся, то скамья была пуста. И лишь белое растаявшее пятно от сливочного пломбира говорило о том, что это не видение…»

И вот я снова на перепутье.

Можно всю жизнь доказывать свою любовь, а можно просто сбежать.

Замедлил шаг, чтобы насладиться её прекрасным безумием. Следил за тем, как она танцует у цветущих персиков, как жалостливо завывает февральским ветром. Я нарочно разгонял внутри турбину ненависти! Пытался всколыхнуть боль, напитаться ей, насытиться, чтобы сотворить АД! Я так долго мечтал, что превращу её жизнь в пепел! Развею это лживое облако над морем, невзирая ни на что! А теперь?

Я слаб. Душа вновь рвётся на куски, а ладони печёт от желания просто обнять, забыв про двадцать лет одиночества души.

Но я слишком поздно понял, что ошибся лишь в одном… Ночка не рыдала, она сдавленно смеялась, опасно лавируя по острию истерики. И лишь когда отошла достаточно далеко, чтобы её никто не мог услышать, взорвалась хохотом. Закидывала голову, словно нарочно смеялась небу в лицо! И образ её становился ещё более притягательным.

Столько в ней было эмоций, жизни, страсти, ненависти! Эти шальные глаза, резкие движения и хриплое дыхание между возгласами. Её черные волосы взмывали в воздух и вновь ласковой пеленой скользили по плечам, путались в шелковых лентах на спине. Она расплёскивала безумие, гортанно кричала, прерываясь на истерический смех, и снова скулила от боли.

Ночка припала грудью к дереву, обхватила его руками и затряслась.

Три шага… Три стремительных шага, и я грудью впечатался в неё. Понимал, что делаю больно! Но ничего не мог с собой поделать.

Повторил её движение, обхватил одной рукой ствол дерева, сплетая наши пальцы так, чтобы не вздумала сбежать. А второй перекинул её волосы через плечо, чтобы насладиться растерянностью.

– Ты меня ждала?

– Отвали! – заорала она и задергалась с такой силой, что на нас рухнула лавина бело-розовых лепестков. Нас засыпало, нежные цветки путались в её волосах, покрывали плечи, прилипали к влажным губам…

– Не отвалю, Ночка. Я тебя предупреждал, чтобы ты бежала? Предупреждал…

– Так какого хера ты сам ко мне идёшь? – она дёрнулась, упираясь задницей в мой стояк, и жалобно заскулила, кусая губы. – Денис, отпусти… Отпусти!

– С хера ли? Я – охотник, так удачно притаившийся в кустах. Ты – моя добыча, так глупо залетевшая в капкан. Хватит ломать комедию, Ада! Ведь ты же тоже хочешь?

Рванул её на себя, разжимая пальцы, и вновь припёр к стволу, только уже спиной. Она сопротивлялась, брыкалась, то и дело пыталась укусить. Из её горла вырывался хриплый рёв раненой птицы, так отчаянно сражающейся за свою жизнь. Вот только бестолку это все было. Я сорвал с шеи галстук и с силой затянул его на тонких запястьях по ту сторону ствола.

– Урод! Ну, какой же ты урод! – завывала она, пытаясь освободить руки. Делала себе больно, царапала открытую спину о сухой ствол дерева, но всё равно не останавливалась. – Все вы такие! Все! Только силой брать и можете!

– А как тебя, суку, не брать силой? – зашипел, отходя всего на шаг. Сигарета, всполох огня, и спасительное облако отравы, стремительно заполняющее лёгкие. – Я сейчас и трахнуть тебя могу, потому что никто не услышит.

– Да? – в её взгляде вспыхнула ненависть. Да такая, что кожу прожигала до дыр. – Так давай? Ну? Сделай это, чтобы я могла ненавидеть тебя ещё сильнее! Давай, Рай! Опустись на дно!

– Бляяядь… – протянул я и наигранно хлопнул себя по лбу. – Забыл, Ночка. Я же романтик ебанутый… Сначала мы с тобой поговорим, потом обязательно будут предварительные ласки… Всё, как в интернетах пишут.

– На хуй иди со своим романтизмом!

– Заткнись, – я вновь сделал шаг. Мизинцем подцепил тонкий шёлк, номинально прикрывающий её грудь, и отвёл в сторону. – Скучала? Ну признайся, скучала же?

– Я уже сказала, куда тебе идти, придурок!

– Сопротивляйся, дорогая моя… Сопротивляйся! – ладонь накрыла грудь, пропуская сосок меж пальцев. Перекатывал твёрдый камушек, не сводя взгляда. – Посылаешь, ядом брызжешь… Вот только тело твоё говорит о другом.