– Маш… - пропищала я и бросилась в объятия своей лучшей подруги.

– Зай, ну ты чего?
– Гладила меня по волосам и успокаивала дрожащее тело.

– Ты не представляешь, что со мной случилось за эти дни.

– Вовка многое рассказал, пока ехали из аэропорта.

– Многое?
– Подняла на неё глаза и вытерла слёзы.

– Идём, я покажу тебе твою комнату, и через час будем ужинать.
– Маша взяла из багажника сумку с вещами, а я полезла в салон за Максюшей и его игрушкой.

– А кто это у нас тут?
– Спохватилась подруга и потянулась к моему сыну.
– Как вырос-то.

– Да, мы растём, много кушаем и много какаем.

– Как и все мы. Это нормально.
– Улыбнулась Маша и чмокнула ребёнка в щёчку.

Поднявшись по лестнице из гаража, мы оказались в доме. Володя, увидев нас, бросился помогать, забрал у Маши сумку и, взяв меня под руку, повёл наверх.

– Привет, - улыбнулась Петрову и позволила вести себя туда, куда он скажет.

– Здравствуй, родная.
– Чмокнул меня в щёчку.
– Всё хорошо?

РОДНАЯ, воспоминания затопили эмоциями. Только Вова меня так называл. Когда-то давно, в прошлой жизни, я его называла роднуля, а он меня родной. И спустя столько лет, как будто и не было их, он снова назвал меня Родной.

– Я не знаю.
– Очнувшись, пожала плечами.
– Хотелось бы верить, что всё страшное уже позади.

– Сложностей будет ещё очень много, просто хотел тебя предупредить. Но если мы будем вместе…

– Мы?..
– посмотрела на бывшего и почувствовала, как меня обдало жаром.

– Мы все, - открыл передо мной дверь моей комнаты, - ты, я, Маша и те люди, которые на твоей стороне. А их, поверь мне, достаточно.

Поставил сумку на пол, осмотрелся и засунул руки в карманы джинсов.

– В общем, устраивайся, купайся, разбирай вещи. Не буду тебе мешать.

– Спасибо, Вов. Вы с Машей мне так помогаете, что я не могу выразить словами свою благодарность.
– Положила Максюшу на кровать и посмотрела на Петрова.

– Надя, ты можешь поблагодарить меня по-другому.

– О чём ты? Не понимаю.

– Открой мне своё сердце и впусти туда заново.

– Это не так то просто.

Отвернулась от Вовы и подошла к окну, открыла шторы и села на подоконник. Задумчиво потёрла ладони и увидела на безымянном пальце кольцо.

– Думаю, это намного проще, чем тебе кажется.

– Я замужем за чудовищем, но я все ещё его жена.
– Ухмыльнулась и убрала выбившуюся прядь волос.
– Я ничего не могу с этим сделать.

Мой бывший парень подошёл ко мне и сел рядом. Обнял меня за плечи и погладил волосы.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем, чтобы спасти принцессу от ужасного чудовища. Принцесса должна быть с принцем, это даже детям понятно.

– А кто же принц?
– Шмыгнула я носом и улыбнулась.

– Хм, естественно, я.
– Поднял пальцами подбородок и заглянул в мои глаза. – Сомневаешься?

Я отрицательно покачала головой.

– Правильный ответ, малыш.
– Приблизился и коснулся уголка моих губ. Так нежно и осторожно, словно боялся спугнуть. Медленно раскрыл губы и проник туда языком. Я застонала от забытого удовольствия и закрыла глаза. Как же это было приятно и необычно. Всегда обожала Вовкины поцелуи: самые сладкие и нежные. Он будил во мне столько эмоций, что моё сердце разрывалось от переполненности чувств.

– Вова… - Отстранилась и опустила глаза, закусила губу.

– Надюша. Ты же знаешь, что я люблю тебя одну?

– Вова...
– слова застряли в горле, и я не знала, что ответить на это признание.
– Мне нужно принять душ и накормить сына.
– Внутри меня происходила яростная борьба между хорошей и плохой мной. Я знала, что чувства к своей прошлой любви никуда не ушли, но обжечься ещё раз я не хотела. Одного раза хватило, чтобы сжечь себя полностью, не оставив ничего.
– А ещё мне надо подумать.

– Я понял.
– Грустно произнёс Петров и пошёл к двери.
– Ужин будет скоро готов, спускайся, мы ждём тебя.

– Угу. Сейчас.

Вова ушёл, закрыв дверь, а я сползла с подоконника и села на пол. Сердце билось так часто, а руки тряслись. Что же он со мной делает?

Зачем снова дёргает за те же ниточки, на которые моё сердце отзывается как сумасшедшее?

Я любила Вовку Петрова больше всего на свете и знала, что это взаимно. Но между нами были десять лет пропасти и два несчастливых брака, которые нас разделяли похлеще, чем Гибралтарский пролив два континента. А ещё я понимала, что той влюблённой девчонки, готовой умереть ради любви больше нет.