— Воздух, ей нужен воздух!— обеспокоено командует кто-то из коллег.

В этот момент, чьи то сильные руки подхватывают меня и несут в противоположную от лифта сторону. Я мысленно прощаюсь с возможностью выйти из полуобморочного состояния самостоятельно, поэтому покоряюсь, вымученно погружаясь в опасное забытие.

—Ведьма однажды, ведьма навсегда!

Словно заговор, нарастающим эхом монотонный женский шёпот окутывает, мелкими толчками постукивая где-то в районе солнечного сплетения. В голове роем проносятся древние символы о которых я, казалось благополучно забыла. И леденящий душу запах смерти, будто вовсе не могучий палач, а трусливый котёнок отступает под натиском угрожающих заговоров.

Между тем, кто-то несмотря на развернувшуюся внутреннюю борьбу настойчиво вытягивает мое замершее сердце из кромешной тьмы. Долгое мгновение и тело магнитом бросает в крепкие объятия.

— Элери! Очнись,— слышу требовательный мужской голос.

Распахнув глаза первое, что я вижу это обеспокоенное лицо в миллиметре от моих подрагивающих ресниц. Но я не силах подать голос, хотя до боли хочу закончить тревожный поток его мыслей— горло будто жгутом стянуто, а тело больше похоже на кусок старого мыла, что давно выкинули в воду, отёкшее и слабое. Противиться остаточному действию отравы глупо, сравне абсурду, ведь пока токсин гуляет по лимфе, мышцы так и останутся парализованными. Поэтому мне ничего не остаётся, как бесстыдно разглядываю мужчину, что отчаянно мечется проверяя то частоту дыхание, то пульс.

Вот он в очередной раз обхватив запястье пальцами припал лбом к груди в надежде услышать заветный стук.

— Жива! — тяжело выдыхает наконец встречаясь со мной взглядом. На лице отпечаток беспокойства, вот оно пролегло меж широких бровей. Губы, плотно сжатые и чуть подрагивающие от эмоционального перегруза. Я впервые замечаю упрямую ямочку под нижней губой, и невольно вздыхаю, чем окончательно выдаю свою растерянность. Не говоря ни слова Бенджамин Харрис, по прозвищу «старина Кинсли» пытается усадить меня чуть облокотив о широкую спинку зелёного кресла.Но я ещё не в состоянии самостоятельно удерживать в пространстве, поэтому благополучно сползаю, вернее соскальзываю обратно в заботливые руки, вдруг осознавая, что и банального «Ой» произнести не могу.

А мой босс кажется совсем не паникует, будто и сам в курсе, что побочный эффект не вечный. Не вечный, так ведь? Я уже, правда и сама сомневаюсь.

Ловко перекинув мои ноги через подлокотники он оставляет меня в такой несуразной позе и обайдя стол, выуживает откуда-то телефон и буквально впивается пальцами в него, возвращаясь в своё привычное амплуа властного и непоколебимого владельца парфюмерной империи— снова отдаёт указания. Бедная мисс Дин, не хотела бы я оказаться на ее месте. Я бы вообще хотела быть сейчас подальше отсюда, гулять босыми ногами у подножья вулкана Шишалдина в поисках любимых трав. Последнее время это стало навязчивой идеей, желание хоть на секунду слиться с той частью планеты, что не тронута, не осквернена алчной рукой человека.

«Скорее всего во мне бушуют гормоны или я просто старею…»

Мистер Харрис громко вешает трубку, так что аппарат послабее давно бы треснул пополам. Но через пару секунд снова остервенело бьет по циферблату старенького телефона. Я такой только в интернате последний раз видела. Сенсорные двери и кнопочные телефоны будто восемнадцатый век заплутал в двадцать первом.Да и кабинет, больше напоминает крохотную комнату отдыха, он весьма скромно отделан учитывая откровенно абсурдный размах самой компании. Это я, если что о фонтане на первом этаже.Здесь же все до убожества просто— пыльный стол, стул и широкое кресло…. а и маленькая отвратительно-гудящая вентиляция прямо над дверью.

Клятвенно обещаю себе подумать об этом несоответствии чуть позже, будет необходимо проанализировать ситуацию с самого начала….

«Нет, ну что за черт! Ягоды ландыша не идут ни в один известный миру состав, они запрещены, опасны. Более того, в большинстве случаев человеческий нос не способен уловить злого аромата. Об этом знает любой ботаник, даже дилетант, что всю жизнь ряску да земляничные листы собирал!»

Внутри раскалённым шаром разрастается злость и негодование. Я слышу запах обмана и вместе с тем чувствую себя полной идиоткой. Агрессия приливает к лицу точно поцелуй дьявола и я делаю слабую попытку пошевелить губами. Две пересохшие створки медленно размыкаются и из меня вырывается неразборчивый стон. Вздрогнув мистер Харрис тут же срывается ко мне, и со словами:

— Ну нет, так не пойдёт! — перекидывает меня через плечо, как мешок с сеном и уносит в неизвестном направлении.

Мужчина буквально ногой вышибает дверь. В коридоре звенит тишина, будто получасом ранее лаборанты не жужжали, как пчёлы. Все вокруг привычно блестит, начищено до скрипа и пахнет бодрящим цитрусовым сбором. Ни следа недавнего переполоха.

Небрежно болтаясь вниз головой, я внезапно чувствую удовлетворение от собственной беспомощности.

Ну когда ещё симпатичный мужчина так бережно перебросит меня через плечо?

Моя жизнь напрочь лишена романтики. Я и на свидания ни разу еще не успела сходить. Не пришлось. Побег, поиски квартиры, работа… В свое оправдание скажу, нескрываемый интерес к моей рыжеголовый персоне всегда был, есть и будет, но я намеренно веду себя с мужчинами крайне настороженно. Отголоски прошлого, что поделать?

Впрочем с сегодняшнего дня и с женщинами тоже. Жизнь меня ничему не учит, на одни и те же грабли прыгаю с разбегу.