Я отдал записку одному из лакеев и отправил его вручать ее адресату, а сам пошел завтракать с Габриелем в детскую. Мы строили замки из кеджери [10] , которые штурмовали с помощью солдат, сделанных из тостов. Смех моего сына помогал избавиться от всех тревог, и из дома я уезжал сильно воспрявшим духом.

Сэм поехал по дороге на юг, через Лондонский мост. Улицы кишели повозками, каретами и двуколками. Возничие курили, ругались или щелкали кнутами, чтобы испугать лошадей своих конкурентов на дороге. Мы медленно продвигались вперед, нас задерживали тачечники и фермеры, которые гнали овец и коров на Смитфилдский рынок. В окрестностях Саутуарка здания покрывали строительные леса, а по ним, словно муравьи, сновали рабочие. Лондон поглощал сельскую местность во всех направлениях. Наконец оживленное движение и суета остались позади. Правда, колеса протестующе заскрипели, когда сменился грунт и лошади набрали скорость. Я устроился поудобнее в ритмично покачивающейся карете.

Я никогда раньше не бывал в Дептфорде, хотя знал Гринвич, который находился немного дальше по берегу реки. Тем не менее благодаря своей работе в министерстве я знал, что город фактически состоит из двух отдельных поселений, которые соединяются дорогой, проходящей через открытое поле. Городское купечество жило на Дептфордском Бродвее, недалеко от платного моста, где дорога Олд-Кент-роад пересекала Дептфорд-Крик [11] . Дептфорд-Стрэнд [12] находился в полутора километрах к северу, у берегов Темзы. Там располагались городские и частные причалы и верфи, военно-морская верфь, а также дома рабочих.

Примерно через час после выезда из дома в Мейфэре мы оказались на Дептфордском Бродвее. Я увидел большие каменные дома и целую улицу роскошных магазинов со стеклянными витринами. Дамы с зонтиками и джентльмены прогуливались на солнышке в сопровождении маленьких чернокожих пажей и возвышающихся над своими хозяевами лакеев-африканцев. Я намеревался найти городского магистрата, который лучше всех должен был бы знать, что иногородний джентльмен заболел или как-то пострадал в Дептфорде. Я велел Сэму заехать на постоялый двор, где узнал, что нужного мне человека зовут Перегрин Чайлд. Мне сообщили, что в этот час он находится на Дептфорд-Стрэнде, разбирается со всеми преступлениями, которые там совершили за ночь.

Вскоре благородство Бродвея осталось лишь в воспоминаниях, и мы мчались по ухабистой грунтовой дороге к Темзе. Карету все время потряхивало, внутрь проникал ядовитый воздух: смола и сера, запахи от печей для обжига кирпича и кожевенных мастерских, вонь скотобойни и помоев, сливаемых в реку. Чем сильнее мы удалялись от Лондона, тем сильнее становились мои опасения по поводу новой встречи с Тэдом. Теперь они камнем застряли у меня в глотке. Почему, черт его побери, он велел Амелии меня найти? После возвращения из Америки я видел его всего один раз, больше трех лет назад, и воспоминания об этой встрече до сих пор вызывали у меня угрызения совести. Я сожалел, что принес ему боль тогда, но не хотел менять свое решение. Наше прошлое было темным и опасным.

Через несколько минут мы заехали на Дептфорд-Стрэнд под цокот копыт, миновали потемневшие и закоптелые кирпичные дома и большую церковь со стенами из мелкозернистого песчаника. Раненая нога затекла после путешествия, и мне хотелось пройтись. Я постучал по крыше, и мы остановились у огромного поля, покрытого грязью. Оно, похоже, считалось общинной землей, на которой коренные жители имели право пасти скот и заготавливать сено. Этот унылый участок земли окружали неровные ряды домов и магазинов, с нескольких прилавков, стоявших в грязи, продавали рыбу. Сэм слез с козел и поставил лесенку, чтобы я мог спуститься.

– Пропусти стаканчик в какой-нибудь таверне, – сказал я ему. – Но возвращайся к полудню.

У Сэма на выбор было много таверн. Мужчины уже шли по улице шатаясь, хотя еще не пробило и одиннадцати. Многие были одеты в матросские куртки и брюки и имели походку, которая появляется у мужчин после долгих лет, проведенных в море.

Многочисленные проститутки искали клиентов, и я стал магнитом, притянувшим их внимание, пока шел в направлении реки.

– Какая великолепная оливковая кожа. – Одна стареющая Далила коснулась моего лица. – Нежные карие глаза, как у моей дочери. Я унесу тебя в рай, мой красавчик-офицер.

Оглядываясь на лавки старьевщиков, ростовщиков, изможденных и грязных проституток, я пытался представить другие, далекие места. Я высвободился из объятий проститутки, дал ей пенни и спросил, как пройти к дептфордскому сторожевому дому.

– Ищешь Перри Чайлда? – спросила она, показывая мне почерневшие зубы. – Он сейчас завтракает. Попробуй зайти в «Ноев ковчег».

Заведение оказалось старой фахверковой гостиницей на северо-западном углу Дептфорд-Грин [13] . Ее верхние этажи так нависали над булыжниками мостовой, что у меня возникли опасения, не рухнет ли на меня все здание. Дальше дорога вела к Темзе, и я остановился, чтобы полюбоваться широким коричневым изгибом реки. У причалов стояли суда всевозможных размеров, на фоне безоблачного неба покачивался целый лес мачт.

Около дюжины мужчин сидели и выпивали в обеденном зале; когда я вошел, все они обернулись. В зале пахло жареной рыбой, кроме разговоров слышался стук бросаемых костей. Молодой человек в парике из конского волоса стоял за барной стойкой и мыл высокие пивные кружки. Я подошел к нему и попросил показать мне Перегрина Чайлда. Он кивнул на одну из кабинок в обеденном зале таверны, где в одиночестве сидел мужчина средних лет.

– Мистер Чайлд? – Мужчина поднял глаза от пирога с рыбой. – Капитан Генри Коршэм. – Я поклонился, он только коротко кивнул мне. – Простите, что прерываю ваш завтрак, но мне нужно, чтобы вы уделили мне несколько минут вашего времени.