Выйдя из кубрика и пройдя несколькими корабельными коридорами и трапами, Виталий поднялся на верхнюю палубу. Примостившись у надстройки, бережно развернул письмо и в свете корабельного светильника начал читать: «Виталька, милый, здравствуй!…» Сердце радостно забилось…

Эти письма – письма Лидии и Виталия, очень личные. Даже спустя шестьдесят с лишним лет, они остаются очень личными. Это письма моей мамы и моего отца. Сначала я сомневался, имею ли право читать и опубликовывать их. Но ранний уход из жизни моих родителей и прошедшие с момента написания десятилетия, подсказывали, что в этих письмах, как в капле воды, отражается не только личная жизнь Виталия и Лиды, но и жизнь молодых людей того далекого послевоенного поколения: о чем думали и переживали, какие книги читали и фильмы смотрели, как учились, работали и отдыхали.

С большим душевным трепетом перелистывал я пожелтевшие от времени листки бумаги в линейку и клеточку. Сохранилось 92 письма. Из них шестьдесят одно письмо Виталия и тридцать одно письмо Лиды, за период с октября 1948 года по октябрь 1949 года и несколько писем 1952 и 1954 годов. Мне думается, в этих письмах, сохранилось для нас главное – тепло души Лиды и души Виталия, сконцентрированное дыхание их времени. Наверное, судьбе было угодно, вернее необходимо, чтобы мы почувствовали это дыхание, поэтому письма и сохранились …

Сначала Лида думала, что письма – малоговорящая вещь, но со временем, их с Виталием переписка, во – многом, стала смыслом ее существования. Лидочка с нетерпением ждала писем. Они приносили ей радость, поднимали настроение. Конечно, письма не могли заменить живого общения, но тем сильнее, от письма к письму, становилось желание личной встречи:

«… Виталька, с каждым днем, с каждым твоим письмом я больше узнаю тебя, узнаю твою хорошую, добрую, сердечную, ласковую душу…

Мне очень нравятся твои взгляды на жизнь, на всю окружающую обстановку, ты смотришь на нее реально с широко раскрытыми глазами, с чистым сердцем и открытой душой. Зная о том, что ты думаешь обо мне, мне радостнее на душе, мне легко работать, жить, легко учиться. Я мечтаю о встрече с тобой… »

Интенсивность, с которой велась переписка, делает ее подобной дневниковым записям. Молодых людей, разделенных тысячами километров соединяли листки бумаги, которым они доверяли свои мысли и чувства… Это был первый, после знакомства в Кременчуге 13 сентября 1948 года, год в разлуке, и они писали и писали друг другу. В строчках писем читается мечта о встрече, желание перенести разлуку и быть вместе:

«Виталька, милый, здравствуй!

… У нас стоят замечательные погоды, цветет акация, ландыш и сирень оцветает, какие чудесные вечера, вот сегодня села на крыльце, поиграла на аккордеоне, «попела», вспомнила тебя и вот решила поговорить с тобой на сон грядущий. Может быть, в этот момент ты тоже вспоминаешь меня, вспоминаешь ту, которая тебя ждет…»

Лидочка Сорокина прекрасно пела. Пела душой, легко и свободно. Когда она брала аккордеон и начинала играть и петь – затихал стук костяшек домино, мальчишки прекращали гонять мяч – весь двор слушал ее. Одной из любимых Лидиных песен в тот год была «Цветочница Анюта»:

«Но однажды весной лейтенант молодой

Взял корзину цветов в магазине,

Взглядом полным огня посмотрел на меня

И унес мое сердце в корзине…

И с тех пор я грущу, позабыть не могу

Нежный блеск золотистого канта.

И в открытую дверь, ожидаю теперь

Из прохожих – одних лейтенантов…»

Письма Виталия были желанны и нравились Лиде. Конверты с обратным адресом: Баку, Каспийское ВВМУ – поднимали настроение, она ходила словно именинница…

«Сегодня получила твое письмо… хожу как именинница. Витуська, все твои письма очень разнообразные, и мне очень и очень нравятся.

… А вот теперь мы с тобой уже (можно сказать) самостоятельные люди…

Ты будешь офицер флота, а я буду учить молодое, новое, здоровое поколение… которые наивно смотрят в безоблачную даль моих голубых глаз. (Это было, когда я занималась с 1 классом).

Я думаю, ты сейчас Витуська тоже не отказался бы смотреть в глазки хорошенькой учительницы. Правда?»

В своих письмах молодые люди сначала робко, затем все откровеннее и откровеннее признавались друг другу в своих чувствах, которые от письма к письму крепли и занимали все больше места в их мыслях…

Радость будущей встречи согревала их. Эти письма, а писали они друг другу почти через день, – настоящая повесть о первой любви, пронесенной в самые тяжелые послевоенные годы, несмотря на все трудности флотского быта, через многочисленные расставания и тысячи километров. « Милый Виталька, здравствуй!

Вот только сегодня утром отправила тебе письмо, а днем получила от тебя два письма. Ты поистине славный и искренний друг…

…ты один ласковый, нежный, хороший друг у меня, я жду встречи с тобой, как чего-то очень важного и ты прав, что наша встреча нам с тобой принесет счастье…».

Чем больше вчитывался я в письма Лиды и Виталия, тем яснее понимал, что их личная переписка становится душой книги, хроникой чувств, и фактическим, если хотите, историческим документом о том далеком и трудном времени.