– Вот же неугомонные! – поправив пиджак, надетый поверх старой выцветшей от времени гимнастерки, беззлобно посетовал мужик. Пожилой, с седоватой щетиной, но видно, что жилистый, сильный, он производил впечатление несуетливого и вполне уверенного в себе человека, правда, немного нелюдимого – ото всех старался держаться подальше. Стоял себе, держа лошадь под уздцы, и – было видно – с любопытством косился на Женьку, вернее, на ее мотороллер. Да многие косились – деревня, такого двухколесного чуда отродясь не видали! Особенно достала ребятня.

– Ой, а это что – «Вятка»?

– Старая модель? А вот у моего дядьки – новая!

– А сколько километров идет? Сотня будет?

– Семьдесят, – сняв, наконец, шлем, хмуро ответила Женька.

– Хо?! Всего-то? Я думал больше…

– Индюк тоже думал! Бегите-ка – вон, мамки вас уже заждались… Не скажете, во сколько паром?

Этот вопрос Колесникова задала тому самому мужику, с лошадью.

– Да когда как, – отозвался тот на удивление приветливо. – Как народ наберется. Сейчас вот автобус пришел… Ну, вот! Мужики уже там появились! Так уж теперь быстро… Не знаю только, кого нынче вперед пропустят – пассажиров или грузовики с трактором? На каникулы? В гости?

– Нет, на станцию юннатов. В Рябой Порог, – улыбнулась Женька. – Там старый кордон какой-то…

– Старый кордон? Знаю. – Мужчина задумчиво покивал. – Я – лесник тамошний, Эрвель, Ян Викторович.

Лесник погладил лошадку – на левой кисти его виднелась наколка, вполне обычная, давняя – сердечко и буквы «ВИКА»… Понятно – старая любовь. В прежние времена такие наколки почти все парни делали – корчили из себя блатных…

– А я – Евгения. Можно просто Женя.

– Очень приятно! – Улыбка у лесника оказалась самой что ни на есть обаятельной, приятной, от темных глубоко посаженных глаз протянулись лучиками морщинки, и сразу стало ясно – вовсе этот человек не угрюмый, а, скорее, застенчивый, не склонный к разного рода суете и шуму. Лес для такого – самая подходящая работа!

– Значит, Женя, на старый кордон направляешься? Ну да, объявились там какие-то… По лесу ходят, смотрят… Как это – ведут наблюдения. А ты, значит, к ним?

– Ну да, воспитателем.

– Хорошее дело!

Мужчина был куда старше Женьки: та годилась ему если не во внучки, то уж в дочки точно, а потому и обращение на «ты» восприняла как само собой разумеющееся. Впрочем, в деревнях к молодым все так обращались.

– Да, на кордон. Хотела спросить – на мотороллере проеду?

– На этом… – Ян Викторович скосил глаза на «Вятку». – Колесики, конечно, те еще… Но, думаю, доберешься. Правда, там на пути болото – по гати руками вести придется. Ты про гать-то знаешь?

– Про гать… – задумалась девушка. – Ну, у меня карта вообще-то…

– Дай-ка! Ага… вот она… – Лесник вытащил из внутреннего кармана пиджака розово-синий «химический» карандаш, каким обычно метили деревья. Послюнявив кончик, нарисовал… – Вот здесь вот так вот иди. Понятно?

– Спасибо, Ян Викторович! Что-то меня про гать не предупредили…

– Ничего, доедешь… Там, правда, медведи…

– Медведи? – Женька опасливо поежилась. – Но… они же людей не трогают, кажется…

– Ну да, – покивал лесник. – Даже о себе не раз предупредят, чтоб не совались. Медвежат бойся. Увидишь – беги со всех ног прочь! Где медвежата, там всегда и медведица…

– Ну, это я знаю.

– А еще медведь – зверь любопытный. – Ян Викторович кивнул на мотороллер. – Увидит такую штуку, может и подойти, посмотреть… Что, напугал тебя? Пустое. Ну, думаю, ни с кем ты не встретишься. Там не так и далеко. Я бы проводил – как раз в те места еду, правда, чуть подальше – на новый кордон. Да вот только твой-то аппарат пошустрей моей савраски будет.

– Еще бы! Семьдесят километров в час!

– Вот-вот. Да и не сразу я на кордон – в Лерничи загляну, в лесничество. Может, начальству надо чего…

Подошел, наконец, паром. На посадку позвали пассажиров, транспорт решили захватить потом – вторым, а то и третьим рейсом.

Загудела лебедка… Поплыли… Плеснула по бортам вода…

Недолго и переправлялись – пару минут всего-то. Дольше садились!

– Ну, удачи тебе, Женя! – забравшись в седло, попрощался лесник. – Смотри, на болоте осторожнее. Хотя там не глубоко – не утонешь. Разве что грязь…

– И вам всего доброго. До свидания!

Тронув уздечку, лесник поехал в гору, правда, почти сразу же придержал лошадь – взял у какой-то бабульки поклажу.

Та что-то затараторила – видно, благодарила… Женька не присматривалась – завела «Веспочку» да покатила себе по дорожке, точнее сказать, – по накатанной лесовозами колее. Через поле промчалась быстро, с ветерком, ну, не семьдесят километров в час – поменьше, но все-таки.

А вот в лесу пришлось потруднее – там и колея оказалась глубже, и земля сырее. И лужи. Тем не менее ехала, мотор урчал сыто, довольно и ровно. Правда, дорожка становилась все хуже и хуже, а потом и вообще резко свернула вправо, на новый кордон и дальше, на север, к большой Койве-реке.