— Так вот. Как я узнал из письма мистера Оррела, два месяца тому назад, дядюшка отдал Богу душу. Так как родных детей у него нет, то своей последней волей он распорядился, чтобы титул герцога Одлонского отошел мне, вместе с поместьем Бэзил-Холл, которое, как ты знаешь, находиться в Лондоне.

— И это все? — прищурив карие глаза, поинтересовался Нэд.

Он смутно помнил дядю Хэйла, мистера Палмера, лицезрев его лишь пару раз, но не мог поверить, что такой жесткий и пронырливый человек просто так отдал титул герцога Хэйлу, о котором, между прочим, был не самого высокого мнения.

— О! Как ты проницателен, mon ami! Безусловно, нет! — снова засмеялся Хэйл, но от Нэда не укрылось, что на сей раз улыбка не коснулась голубых глаз его приятеля. Хэйла что-то тяготило во всей этой истории.

«Так! Так! А вот это уже интересно! Что же придумал его дядюшка, раз решил так расщедриться и сразу на титул?» — думал про себя Нэд, внимательно вглядываясь в лицо друга.

— Мой достопочтенный дядюшка назначил меня опекуном маленькой сиротки. Я должен подыскать для нее достойного спутника и удачно выдать замуж этот нежнейший цветок, который он взращивал несколько лет.

Когда Хэйл закончил говорить, в комнате воцарилась полнейшая тишина, а спустя несколько ударов сердца Нэд разразился приступом безудержного смеха. Он хохотал заразительно, откинув голову назад. Он так тряс головой, что, казалось, еще немного, и она отвалится от его шеи. На его глазах выступили прозрачные капли слез, которые Нэд не успевал вытирать рукавом своего темно-зеленого сюртука. Успокоившись, он поднял глаза на Хэйла, но, не сдержавшись, рассмеялся вновь.

— Я очень рад, мой друг, что смог развеселить тебя! — раздраженно бросил Хэйл, когда Нэд, наконец, перестал смеяться.

— Прости, Хэйл! Просто, ты уверен, что твой дядя хорошо тебя знал? Он не побоялся оставить бедную сиротку на тебя? Он, что же, ненавидел несчастное создание, раз решил доверить ее такому опекуну, как ты? — улыбаясь во все тридцать два зуба, спросил Нэд. Он хотел поаплодировать мистеру Палмеру ст?я. Это же надо такое придумать — Хэйл Далтон опекун сироты! Да у этого старого скряги было отменное чувство юмора!

— Я и сам никак не возьму в толк, отчего он решил назначить опекуном именно меня, а не моего отца, скажем? Он ведь прекрасно знал о моей репутации в обществе. Сам столько раз пытался, как он любил выражаться, вразумить меня, что бы я, его нерадивый, никчемный двоюродный племянник, взялся, наконец, за голову и не позорил честь семьи! Но! Не будем о грустном! Как только я выдам девицу замуж, то эта тяжкая ноша ляжет на плечи ее бедняги-мужа! — поднимаясь с дивана, быстро произнес Хэйл. Он стал расхаживать по светлой гостиной, мельтеша у Нэда перед глазами.

— А сколько лет сиротке? Не слишком ли ты торопишься? — поинтересовался Нэд, пытаясь сосредоточиться на лице Хэйла.

— О, мой друг! Сиротке уже девятнадцать стукнуло! Надеюсь, еще не слишком поздно, и кто-нибудь, да возьмет ее в жены. Не могу понять, о чем дядюшка раньше думал? Хотя, учитывая, кем была ее мать… — Хэйл не договорил, останавливаясь, наконец, напротив Нэда.

— А кем была ее мать? — приподняв брови вверх, спросил Нэд.

— Если честно, я никогда не понимал, почему дядя женился на этой женщине, Сибиле. Она никогда не отличалась крепким здоровьем, постоянно болела, да и красавицей ее нельзя было назвать, скорее наоборот. Слишком бледная кожа, невзрачные голубые глаза, в которых постоянно сквозила какая-то отрешенность от этой жизни. А ее светлые волосы, собранные на макушке, были постоянно завиты в кудри, которые ей совершенно не шли! — лицо Хэйла скривилось. Он словно в данный момент видел перед собой лицо Сибилы Палмер, так подробно описывая его.

— Oh mon Dieu! (О, мой Бог! (фр.)), — поддел его друг. — Надеюсь, сиротка хоть чуточку симпатичней мамаши, а то до конца дней тебе быть ее опекуном!

— За нее назначено приличное приданое, в виде крупной суммы денег, которая будет выплачиваться ежемесячно, пока девице не стукнет двадцать пять лет. И, как ты уже наверно догадался, я отдам ее за первого встречного, что позарится на наследство, которое дядя оставил для нее, — выдал равнодушным голосом Хэйл.

— Ба! А ты что же, ни разу ее не видел?! — вновь засмеявшись, спросил Нэд. — Хорош опекун!

— Нет, я не имел чести видеть мисс Бетани Палмер. Она училась в каком-то частном пансионате благородных девиц, и во время моих кратких визитов в Бэзил-Холл, не бывала дома, — пожав плечами, ответил Хэйл. Он хотел поскорее закончить обсуждать его новую головную боль, так некстати подкинутую дядей Лоренсом. Ему стоило поспешить в Верити-клуб. Взглянув на часы, что держал сейчас в руках, он нахмурился. Чейз Эмерсон и Дюк Хауелл, вероятнее всего уже находились в клубе, и ждут их появления с минуты на минуту, а Нэд, не смолкая, засыпает его глупыми вопросами!

— Мисс Бетани, — проговорил Нэд, словно пробуя имя на вкус. — А мне нравится, как звучит!

— Друг мой! Еще немного, и ты станешь просить ее руки, и учти, я возражать не стану! — засмеялся Хэйл. — Нужно срочно уладить все дела до отъезда. Не хочу, чтобы что-то помешало моей поездке в Лондон.

— Ты отправляешься в Лондон? Я должен непременно поехать с тобой! Я просто обязан увидеть мисс Палмер, ну и, само собой, то, как ты управишься с ролью опекуна! — усмехнулся Нэд, предвкушая эту поездку.