Интеллектуал Туманский так злоупотребил ДМТ и мескалином, что в один из грустных и скучных дней, какими изобилует жизнь обычного человека, разделся донага, разбил своим телом стекла в подъезде и с криками: «Я Иисус Христос, прибейте меня на крест!», бегал по улице, пугая прохожих и жителей микрорайона. Вызвали скорую помощь и новоиспеченного Иисуса упекли в дурку.

Свой наркотический трип с ДМТ Чиша запомнил надолго. Сидели они с Коксом у него дома, клеили молоток для отбивания мяса. Молоток склеивался, но при первом же ударе ломался, запуская заново весь процесс починки. Звонок в дверь. Переглянулись. Кого это несет без приглашения?

Кокс пошел открывать дверь и вернулся с Ту-манским.

– Принес на пробу новый кайф, называется ДМТ, – буднично начал рассказывать гость. – В шприце на пять кубов. Надо взять один и смешать с жидкостью, лучше с «Фантой». Она перебивает горький вкус.

«Попробовать в жизни надо все!» – так тогда думал Чиша. И он влил в стакан полтора куба.

Кокс с Тумановским впрыснули из шприца по одному кубу. И правильно сделали. Сели ждать прихода. Ничего. Вообще ничего. Туман отправился восвояси, а Чиша с Коксом надумали съездить в гости к одному перцу по имени Костик, безработному молодому человеку, правда, уже сидевшему по хулиганке. Поболтать, дунуть анаши, благо она у него всегда в наличии. Костик жил в двухкомнатной коммунальной квартире. В одной комнате он, в другой Нинка – стройная и развратная девица лет тридцати, встречающаяся одновременно с двумя накачанными братьями-акробатами, работающими реально в цирке. Как-то Чиша с Коксом затащили Нинку к себе с целью трахнуться втроем. А она с ходу заявляет:

– С двумя сразу не буду. Хоть монету бросайте, кто первый.

– Я всегда успею ее трахнуть, – сказал Кокс.

Поэтому монету бросать не стали. И Чиша один полез на нее. Нинка была в его вкусе – худая и длинноногая, но секс с ней оказался пресный, для галочки, как, впрочем, и следовало ожидать.

У Костика немного дунули хорошего плана, полистали книжку с картинами Бориса Валеджо [2] , любителя рисовать разных чудовищ, накачанных воинов и всяких амазонок. По обкурке книжка всегда заходила в тему. После просмотра спокойно отправились обратно. Не цепляло ДМТ. Похоже, и вовсе не собиралось торкнуть.

Вернулись снова к Коксу. Делать нечего, решили выкурить по сигаретке и расходиться. Не вечно же у него сидеть. Чиша устроился в кресле с подлокотниками из велюра, а Кокс – на диване с зайцами. Спокойно закурили Camel. Вот тут и началось; через три часа после приема. Сначала движения рук начали оставлять следы в воздухе, будто гладишь ими по воде. Чиша успел сказать лишь:

– Вставило!

– Угу, – промычал Кокс и уронил сигарету на пол.

И все, понеслось. Небольшая плюшевая игрушка в виде лягушки, валяющаяся около кресла на полу, вдруг превратилась в огромную жабу, зеленого монстра в половину комнаты. Чиша почувствовал, как поднялся к самому потолку, так близко, что смог разглядеть белые, наклеенные Коксом обои, их стыки и шероховатости. После, неторопливо убегая от жабы-монстра, вылетел в открытую форточку. Плавно поднимаясь, увидел, как мимо, словно в кино, проплывают ветки берез, балконы и окна дома. Он поднимался все выше. Уже стала видна крыша девятиэтажки – черная, покрытая рубероидом. Пролетел над верхушками деревьев. Снизу под ними виднелась детская площадка с мамашами и колясками. Ни удивления, ни страха Чиша не испытывал, но понял, что пора обратно. Вернулся тем же путем в свою форточку и упал в кресло.

На миг его сознание включилось и возник страх сойти с ума, но тут резко вставило снова. Мир изменился полностью. Теперь Чиша – персонаж в длинном нескончаемом мультфильме с яркими, в основном синими и красными красками и громким низким звуком. Там своя жизнь, бьющая ключом. Но что происходило конкретно, в памяти не осталось.

Выкинуло обратно в кресло. Чиша изо всех сил схватился руками за велюровые подлокотники, будто стараясь удержаться здесь, в своем родном мире. Вдруг вокруг все перестало существовать. Снова тот же мультфильм. Постепенно он стал привыкать к нему. Эта реальность уже не казалась чужой. Наоборот, складывалось впечатление, что это и есть его настоящая жизнь, а кресло в квартире – всего лишь глюк.

Выбросило снова. До боли в пальцах Чиша уцепился за подлокотники. Пот катился градом, заливая слаксы и рубашку, как из лейки душа. «Лишь бы не обратно», – подумал он. Попытался сконцентрироваться на комнате. Не удалось, вставило снова. Цветной кошмар с телепузиками продолжился, причем Чиша в нем вроде был при месте и даже делал какое-то свое дело.

Выкидывает. Опять кресло, три секунды на раздумье. Пришла шальная мысль смотаться в холодный душ. Вдруг отпустит, полегчает? Торопясь, пока не воткнуло снова, Чиша разделся на ходу, разбрасывая одежду по сторонам, бегом направился в ванную комнату. Опять втыкает. Срубает с ног, словно выстрелом в затылок и уносит в нарисованный мир с жутко громкой музыкой.

Он пришел в себя, сидящим на полу в ванной, полностью голым. Нечеловеческим усилием плюхнулся в ванну и включил холодный душ. Вставило опять. Теперь с ним случилось превращение. Из Чиши он медленно трансформировался в воду в ванной и устремился вниз в открытое сливное отверстие. Потек по трубам канализации, рассматривая изнутри, ощущая их запах и цвет.

Выкинуло обратно. Он стоял под холодным душем и жутко мерз. Закрыл воду и, не вытираясь полотенцем, выскочил из ванной. Сил больше не было. Все. Сознание отключилось.

Пришел в себя у Кокса в кровати под одеялом с зайцами. Рядом сидел, непонятно откуда взявшийся Туман и, по-отечески поправляя одеяло, приговаривал:

– Надо один куб, а ты влил полтора. Вот и переборщил.

Ужасное состояние полностью прошло через три часа после первого прихода. «Никогда, слышите, никогда больше я не попробую ДМТ», – клялся Чиша.

Обещание свое он сдержал и более ни разу не принимал галлюциногены. Что делал Кокс все это время осталось большой-пребольшой загадкой. На вопросы об этом он упорно молчал и лишь издавал тихие звуки, типа: