Румпель кивнул, Андор продолжил:

— Были большие разборки, съехалось много важных людей. Решили, что это какое-то нарушение в использовании магии. С тех пор старшая школа не обучает огневиков, тогда же убрали предыдущего управляющего и назначили на его место Гелидора.

— А Ангуса знаешь?

— Знаком. Насколько мне известно, он ничего не преподает, а занимается полным обеспечением и управлением школой. Отсюда и знаю. Он часто бывает у нас в поселении по делам. Ангус довольно простой. Ну, если вы видели его, по нему не скажешь, что он зазнавшийся маг. По нему, вообще, мало что скажешь, — усмехнулся Андор. — Ангус и предложил мне, написать в службу решения дел, когда я рассказал о нашей беде.

Он задумался и добавил:

— Он приехал почти сразу после назначения Гелидора, вроде старый приятель из его родных земель.

— А где его дочь сейчас? — поинтересовалась Ашран.

— Так уехала она, года четыре назад, поступила в какую-то другую школу магии. Огневичка она. Он тогда порывался за ней поехать, да его Гелидор уговорил остаться. Ангус каждый год ездит её навещать. Без него в школе начинает твориться полный хаос, люди жалуются без конца. Гелидор редкостный самодур, хоть и не плох в магии.

— Так значит, в службу решения дел рекомендовал написать господин Ангус, — вмешалась в разговор Иринэ. Ей до сих пор не верилось в доводы Ашран.

— На столь мелкую заявку даже не обратят внимания, — возразил Холгун. — Стоит лишь немного понимать, как обстоят дела в окружающем мире, чтобы это предположить.

— Никому нет дела до простых людей, — скрипнул зубами Андор.

После этого разговора Ашран уединилась в комнате, что выделили для постояльцев. Румпель достал пачку небольших листков, поставил на стол бутылочку чернил и принялся перьевой ручкой что-то писать невидимое глазу Ма’Айя. Холгун задремал, опершись на руку за столом рядом с Румпелем, стоило только позавидовать его спокойствию. Иринэ была предоставлена сама себе, она грустно сидела на лавке около окна погруженная в свои мысли, Ма’Ай хотел с ней поговорить и как-то подбодрить, но не нашел в себе смелости.

Недолго думая Андор привлёк к делам по хозяйству бесцельно болтающегося по дому Ма’Айя. С лопатой в руках его и застал окрик Холгуна:

— Ма’Ай, где Иринэ?

Ма’Ай растерянно оглянулся:

— В доме была.

— Демон меня раздери! — воскликнул Холгун.

Ма’Ай воткнул лопату в землю и поспешил в дом.

— Как вы умудрились втроём проворонить девчонку? — вопрошала Ашран, но никто не спешил оправдываться.

— Скорей всего она сама улизнула, по-тихому, — предположил Румпель.

— Собираемся и выдвигаемся! — объявила Ашран.

Поднялась суета. Грудь Холгуна украсила портупея, перекинутая крест-накрест и наполненная небольшими ножами пригодными для метания. Ашран повесила сумочку на бедра и порывшись в кармане, достала четыре кулона с мутноватым белым камнем.

— Я успела зарядить только три, — вздохнула она.

— Как раз хотел сказать, — подал голос Румпель. — Я не пойду. Ты же знаешь, я практически бесполезен против некротии. Буду наблюдать со стороны.

Ашран кивнула, принимая его решение.

— Я подготовил сигилы, — сказал Румпель, передавая небольшую стопку прямоугольных листов, что написал и перевел взгляд на Ма’Айя: — Сигил — это знак или печать, назови как угодно. Истинное имя записанное на листке облечённое внутренней силой. Ма’Ай, я приготовил один и для тебя, случится, испробуешь.

Он протянул Ма’Айю серый листок чистый на первый взгляд.

— Сигил сна, — пояснил Румпель. — Истинное слово обозначающее сон — майниус. Запомни.

Ма’Ай повторил про себя несколько раз, взяв листок.

— Попробуй вложить в сигил, что вкладываешь в своих светлячков, когда будешь произносить, — добавил Румпель. — А уж по возращению займёмся изучением начертаний.

Сгоревшая школа магии находилась в глубине великого сине-зеленого леса. Равнину вокруг неё окружали мёртвые древесные великаны, некоторые из них ещё стояли сухими, безжизненными стволами упираясь в небо, часть из них уже валялась, образуя на месте своего падения прогалины, в которых нетерпеливый подросток юного дерева тянулся к солнцу. Им неизвестно была тропинка до сгоревшей школы, поэтому приходилось постоянно перебираться через колдобины и кучи хвороста, обходить огромные стволы упавших деревьев.

Обгоревший массив старой школы, если припомнить рассказ Андора о силе пожара, поражал своей сохранностью. По сути, представлял собой обугленное черное здание, сохранившее свою конструкцию и даже крышу. Они подошли, дверей в широком входном проёме не было. Ашран прикоснулась к косяку и произнесла, озвучивая свои мысли:

— От полного выгорания школу сохранило действие какого-то заклинания.

Они переступили порог. Внутри всё было пусто, тихо, черно и темно, кое-где валялись пожухлые листья, занесённые ветром.