Она пожала плечами, затем подошла и положила iPad на ближайший диван.

— Я оставлю это здесь. Чтобы вы могли посмотреть, пока обсуждаете.

— Что тут обсуждать?

— Ну, на самом деле обсуждать нечего. Вам и так должно быть понятно, что делать. Но я полагаю, тебе нужно сохранить лицо и потратить некоторое время, создавая впечатление, что у тебя есть другой выход.

— И что же ты хочешь, чтобы я сделал?

— Я думаю, ты знаешь.

— Расскажи мне. Просто чтобы посмеяться.

Миранда сузила глаза от отвращения, как будто ненормативная лексика была ниже ее достоинства, хотя шантаж явно не был.

— Если ты не откажешься от своих планов в Неваде, мы опубликуем эти фотографии во всех СМИ страны. Мы также передадим информацию о выплате 50 000 долларов мисс Росс. Мы обязательно свяжем твое имя с каждым политиком, которого, как ты думаешь, ты купил здесь и в Вашингтоне. В добавок мы мобилизуем все семейные ценности и консервативные христианские группы в стране, чтобы наводнить офисы тех же политиков телефонными звонками, спрашивая, почему мужчина, нарушающий закон с проститутками, пользуется благосклонностью государственных служащих. Я уже придумала несколько заголовков: «Миллиардер облажался, проститутка и американская политики». Или «Миллиардер, обслуживаемый проституткой и избранный чиновниками».

Коннор натянуто улыбнулся.

— Как насчет этого: «Миллиардер советует семье и бывшей идти к черту».

— Я не проститутка!

Я была в ярости.

Миранда холодно посмотрела на меня.

— К тому времени, когда мы закончим, это единственное, что о вас узнают 300 миллионов человек… неважно — правда это или нет.

Меня действительно чуть не вырвало, когда она это сказала.

И я чуть не выколола ей глаза.

— Я подам на вас в суд за клевету. и вторжение в частную жизнь, — сказал Коннор.

И оплачу счет, чтобы Лили сделала то же самое.

— Чтобы получить приговор стоимостью в двадцать миллионов долларов? — Мистер Темплтон хмыкнул со стороны. — Это цена, которую я с радостью заплачу.

Миранда склонила голову.

— Не только это, я думаю, мы можем убедить окружного прокурора преследовать вас за публичное непристойное поведение, домогательство и проституцию, и, возможно, внести вас в реестр лиц, совершивших сексуальные преступления.

Коннор рассмеялся.

— Последний вариант довольно изобретателен. За что именно?

— Развращение несовершеннолетних.

— Там не было детей, — прошипел Коннор, впервые позволив своему гневу проявиться.

— Уверена, мы можем подкупить кого-нибудь из родителей, чтобы они сказали, что их ребенок вас видел.

— Вы нам все это рассказываете?! — удивилась я. — Вы признаете, что собираетесь платить людям за ложь?!

— На вашей стороне три свидетеля. На моей — восемь.

Я посмотрела на телохранителей. Никто из них не оглянулся на меня.

— Им платят за то, чтобы они говорили то, что мы хотим, — сказала Миранда, затем добавила с легким намеком на улыбку: — Плюс у меня есть фотографии. И они говорят о многом.

Я решила, что если меня все-таки вырвет, то я выплюну все на ее самодовольное личико в стиле экзорциста.

— Это никогда не пройдет в суде, — отрезала я, хотя, вероятно, звучала примерно на 1000 % увереннее, чем чувствовала себя.

— Не проблема, Лили, — сказал Коннор, к нему вернулось самообладание. — Речь идет не об уголовных обвинениях или судебных процессах. Они просто хотят разрушить мою репутацию и сделать меня отравленным для всех, кто пытается заключить сделку с солнечными батареями. Двадцать миллионов долларов — даже сто миллионов — мелочи по сравнению с миллиардами, которые они могут потерять.

— Кроме того, мы получаем «дополнительную пользу», видя тебя уничтоженным, — насмешливо сказала Ленора Темплтон.

Коннор посмотрел на мать.

— Спасибо, мама.

— За что, дорогой?

— Я немного сомневался насчет своих планов до вашего появления. Но ты сделала все намного проще. Я сотру всех вас в пыль.

— Всего несколько секунд назад я думала, что ты смотришь на вещи логически, — усмехнулась Миранда. — Ты действительно ничему не научился с прошлого раза?

Коннор посмотрел на нее.

— В третий раз повторяю — это все, что у вас есть?

Мои внутренности скрутились от его слов.

Миранда засмеялась сексуальным гортанным рычанием.

— Этого более чем достаточно. Если тебя не волнует ущерб, нанесенный твоему имиджу и планам, подумай хотя бы о том, какое влияние это окажет на мисс Росс. У меня создалось впечатление, что ты заботишься о ней больше, чем о какой-нибудь простой уличной проститутке.

— Даже если она таковой и является, — воскликнула миссис Темплтон.