– Хех! Ну, понятное дело. В городе-то побывала разок, и всё – теперь только и мечтаешь, как по асфальту будешь на каблуках ходить.

– Да при чём тут каблуки, Саш! Я учиться хочу. В университете. На историческом. Археологом хочу стать, на раскопки ездить по всему миру… Хочу быть учёным. Учёной, вот.

Наташа снова украдкой взглянула на Сашку, опасаясь увидеть на его лице презрительную усмешку, но парень только сильно сморщил нос, потому что на нём опять повисла тяжелая солёная капля.

– Остановись, отдохни. Дай-ка, пот тебе вытру, – девушка извлекла из кармана куртки носовой платок, развернула его и приложила к веснушчатому лицу паренька.

– А ты знаешь, что я слышал? – негромко и серьёзно заговорил Сашка, когда перевёл дух. – Что? – заинтересовалась Наташа, снова гипнотизируя его своим карим взглядом.

– Дядь Мишу с пасеки знаешь?

– Ну?

– Так вот, у его жены племянница уехала в город, в институт. В медицинский, кажется, поступила…Училась, училась и – того! – заучилась. Кукуха поехала. В психушку попала. Вот так.

Наташин звонкий смех, казалось, распорол тугую тишину прозрачного и холодного таёжного воздуха. Прямо над их головами невидимо вспорхнула с ветки испуганная птица, да где-то поодаль снова с глухим, мягким стуком упала на толстую лиственную подстилку созревшая шишка.

– Сашка-а-а… Ну что за ерунда!

– Ничего не ерунда. Если не веришь, сама у дядь Миши спроси. – Сашка переступил с ноги на ногу, глядя на свою спутницу исподлобья.

– Да никто от учёбы с ума не сходит. Это наследственное. Просто проявляется у всех по-разному: у кого раньше, у кого позже.

– Всё-то ты знаешь. Умная слишком, – парень вынул из кармана бутылку с остатками воды и, открутив крышку, припал к ней пересохшими губами.

– Пока ещё не умная. Вот когда закончу университет, тогда стану умной… Ой, посмотри, что здесь! Гляди! – Наташа наклонилась над низким замшелым пеньком с небольшим круглым углублением посередине. В нём, словно в чашечке, лежали три кедровых орешка. Маленькие, размером с ноготь девичьего мизинца, серовато-коричневые древесные капельки, в которых под прочной скорлупкой прятались желтоватые, ароматные, маслянистые ядрышки.

– Не трожь! Это бурундук нычку сделал на зиму. Вернётся, а нет ничего! У него этих нычек дофига, конечно, по всему кедрачу, но всё равно, – деловито и немного сварливо объяснил Сашка.

– Да я и не думала трогать. Я только сфотаю, маме покажу. – Наташа полезла во внутренний карман куртки за телефоном.

– Ой, а тетя Таня, поди, никогда нычек не видела!… Ты, Натах, вроде всю жизнь в деревне живёшь и каждый год шишкуещь чуть не с первого класса, а как будто не местная. Мож, у тебя, правда, какие-то предки городские? Потому тебя так туда и тянет, в университеты эти.

Сашка покрутил головой, снова закинул на плечи мешок и, стараясь идти быстро и ровно, зашагал по направлению к биваку.

Наташа, сделав пару кадров на свой старенький смартфон, побрела за парнем, на ходу обрывая с низко склонившихся веток кисточки калины, алой, как заря.

Девушка любила тайгу – эту прекрасную страну, полную разнообразных звуков, запахов, движений… Полную загадок и тайн… Такую, казалось бы, знакомую, но в то же время всегда открывающую что-то новое, доселе неизвестное. Она любила её так же сильно, как своих родителей, как свою родную деревню, и всё-таки большой город, лишь однажды увиденный ею во время экскурсии, на которую они ездили с классом на прошлый Новый год, теперь постоянно появлялся в её снах. Он звал и манил широкими улицами, высокими зданиями, задорными звонками трамваев и гудками автомобилей, золотыми гирляндами вечерних огней, а главное – обещал исполнение самой заветной её мечты: выйти в люди, получить образование, сделать что-то очень-очень важное и значительное в жизни.

Положив на язык и раскусив кроваво-красную ягоду, Наташа скривилась от её терпкой кислоты, выплюнула косточку и побежала догонять Сашку, который уже скрылся со своей ношей за высокими деревьями.

***

Первое, что слышала Наташа ещё издали, возвращаясь домой из школы, это высокий заливистый лай, полный радостного восторга. А едва свернув с главной улицы в свой узенький переулок, уже видела, как Белка, взобравшись на плоскую крышу будки, изо всех сил машет пушистым рыжим хвостом и подпрыгивает, чтобы из-за забора увидеть любимую хозяйку. В те счастливые для Белки дни, когда её отвязывали, она прибегала к школе, ровнёхонько к тому моменту, как давали звонок с последнего урока, и бежала с Наташей до самого дома, по пути деловито обнюхивая все кусты и загоняя на деревья не успевших вовремя ретироваться кошек.

– Белка! Белочка! Белушечка ты моя! – Наташа открыла внутренний засов, просунув руку через отверстие в калитке, вошла, и тут же на неё обрушился поток собачьего ликования в виде прыжков на грудь и бесчисленных поцелуев мокрым носом и языком.

Невысокая худощавая женщина в спортивном костюме и фартуке вышла на крыльцо и, щурясь от яркого солнца, с улыбкой смотрела на дочь, которая играла со своей четвероногой ушастой любимицей. И когда Наташа успела так быстро вырасти? Кажется, совсем недавно счастливый и гордый Сергей встречал жену с охапкой оранжевых лилий-саранок у роддома. Кажется, только вчера их малышка с серьёзным и гордым видом и огромным букетом золотых шаров в первый раз переступила порог школы… А вот теперь Татьяна с гордостью и нежной грустью смотрит на совсем уже взрослую девушку, которая, скинув рюкзак с учебниками на лавку, утопающую в рыжих бархатцах, звонко смеётся, носится по двору, дразня Белку, и в движениях её уже нет ни детской неуклюжести, ни подростковой угловатости: за последний год она превратилась в настоящую красавицу – статную, как молодая ель, и гибкую, как лоза. Выпускница. Невеста. Только вот какое будущее ждёт их любимую, единственную девочку? Как сложится её жизнь в этом затерянном среди приморской тайги, забытом богом посёлке с дышащим на ладан зверосовхозом и маленькой заготконторой?… До ближайшего райцентра – сто километров по бездорожью, никаких регулярных автобусных рейсов… Продукты для сельпо и газовые баллоны завозят два раза в месяц на ЗИЛах. Повезло ещё, что школа здесь есть, а кабы не было? Кабы не было, так, наверное, давно бы уехали они отсюда поближе к цивилизации. Только любит Сергей свою тайгу, обожает охоту, рыбалку в студёных таёжных речках, и жизни без всего этого не представляет. Да и Татьяне здесь нравится: у неё своё хозяйство – огород, куры, козы, – и ей совсем не в тягость такоё житьё-бытьё. А Наташе? Она ведь у них совершенно не похожа на других деревенских детей: летом все айда гулять с утра до вечера, а она наберёт книжек в школьной библиотеке и сидит целыми днями, уткнувшись носом, даже на обед не дозовёшься. И в кого пошла, неизвестно…