Прохладный, морской ветер обдувал их лица, которые тут же обогревало солнце. Стаи чаек летали вокруг них, видимо, приняв их за туристов, надеялись на корм и, не получив его, пролетели дальше.

– Они такие нелепые, – наконец улыбнулась Лили, Бенито вопросительно посмотрел на нее, – чайки. Они забавные, – Бенито посмотрел вдаль, где стояли корабли, а на их мачтах возвышались чайки. Птиц было так много, и они так громко шумели, как же он не замечал их раньше?

– А где мы сейчас? – спросила Лили. Бенито оторвался от мачт и удивленно посмотрел на девушку.

– Ты что же, тут никогда не была?

– Тут – это где?

– Мы в старом городе! Сколько ты тут живешь?

– С пятнадцати лет.

– И никогда не гуляла по этим улицам?

– Не довелось.

– Пойдем, – он взял ее за руку и потянул так, что она ахнула.

Он вел ее по каменной, старой дороге, вдоль таких же старых домов, они обошли церковь времен ренессанса, вышли на широкую улицу, засаженную цветущими деревьями и цветами; немногочисленные люди метались мимо, редкий звук шуршащих шин по гравию обращал внимание на старенькие, цветные авто. Бенито вдруг остановился, сделал вдох полной грудью, весенний воздух был пропитан запахом жасмина. Лили последовала его примеру, Бенито увидел это и расхохотался, а она лишь улыбалась по-ребячески.

Держась за руки, они поднялись выше, на смотровую площадку; они увидели старые, красные крыши на внутренней стороне города, а за ними, повыше, была дорога к цивилизованной части мегаполиса, где жила Лили. Перед ними открывался безупречный, красивый вид: голубое небо, на котором прорезались, словно шрамы, острые и тонкие, белые облака, неугомонные чайки плыли по воздуху, неся с собой шум и хаос. Старые корабли, которые не отправляются в плавание, стояли там, только чтобы туристы могли за деньги почувствовать себя в средневековье. Местами у причала встречались немногочисленные военные башни давно забытых времен. А море-то? Синяя вода качалась, толкая вперед волны, пенящие белым, напоминая небо с облаками. Какое волшебное место, полное жизни и эмоций; тех эмоций, которые мы чувствуем лишь мгновение, лишь в детстве. Лили наполнила грудь морским, влажным воздухом и заметила, как Бенито не отрывает от нее взгляда.

– Что с тобой? – эту фразу Лили произнесла с такой исключительной нежностью, которую она берегла глубоко внутри себя все эти годы. Или держала взаперти.

Бенито будто язык проглотил. По его лицу трудно было сказать, влюбился ли он, что так смотрит на нее, или думает о чем-то ужасном? Может, снова мысли о суициде? Она, как и никто на свете, не умела читать мысли и не могла знать, что, глядя на Лили, Бенито вспомнил свою любимую сестру и ее ребенка, которых он часто водил сюда, на это самое место. Это родное воспоминание придало нотку тоски. Лили улыбалась точно, как сестра, с большими, зелеными глазами, полными надежды, которой она всегда делилась с Бенито. Теперь некому дарить ему надежду. Как вообще в сердце может остаться место надежде, когда все, во что ты верил и ценил, все, что ты имел, судьба отняла беспощадно?

За смотровой площадкой, в одном из старинных домов была закусочная. Оттуда вышел коренастый, взрослый мужчина с седыми усами, кепкой на голове и сером фартуке, облегающим пузо. Он вышел на середину улицы, прикрыв глаза от солнца, присматриваясь.

– Хэй! – крикнул он наконец, Лили тут же обратила на него взгляд, – Бенито! А ну иди-ка сюда! – мужчина с сильным южным акцентом могуче захохотал, прямо как Санта. Бенито слегка улыбнулся, почувствовав во рту вкус кофе с корицей и канноли с кремовой начинкой. Это был дядя Пуччи, не родной по крови, но еще с юных лет он называл его дядей. Мужчина заключил его в крепкое объятие. Бенито вспомнил безмятежные, дождливые дни, тогда они с сестрой забегали в кафе к Пуччи, прячась от дождя, а он угощал их кофе с десертом.

– Что с тобой, мальчик мой? Какой чудесный день, улыбнись для меня!

Бенито держал руку дяди в своих обеих, проявляя уважение и почтение. Мужчина поцеловал его в обе щеки. Лили смущенно улыбалась.

– Какая милая синьора! – Пуччи взял Лили за руку и поцеловал, – Бенито, проводи же донну в мою закусочную.

Бенито посмотрел на Лили, она вдруг стала выглядеть как-то иначе, в ней будто проснулась жизнь. Глаза заблестели, щеки стали румяные.

Они сели за столик снаружи. Бенито пытался не смотреть на Лили, но как бы сильно не пытался, это никак не выходило. Ее улыбка, слепящая, словно солнце, заставила таять его сердце, холодное, будто изо льда.

Как же так, что Бенито забрел именно в это место? Он ведь даже не задумался, когда шел сюда. Будто мозг отключился, и сердце, приняв Лили за дорогую сестру, само привело его к дяде.

Лили вдруг встала, солнце за ее спиной ослепляло ее, оставляя еле видимый силуэт.

– Я на минутку, – послышался ангельский голосок от силуэта, после чего она ушла.

Этот голос каждый раз будоражил. Бенито смотрел ей вслед, а глубоко внутри разрывались натянутые струны души. Под языком возник давно забытый вкус счастливых дней, весна, смех любимых, запах и вкус дождя. И все благодаря одной лишь ее фразе, сказанной в радостном настроении.

Лили вернулась, на столе уже стояла большая, толстая, ароматная пицца и два стакана свежевыжатого апельсинового сока, вся эта идиллия просто не могла радовать еще сильнее. Бенито сощурился из-за палящего солнца; его густая щетина отдавала блеском, вокруг пухлых губ выделялись милые морщинки, когда он улыбался. Бенито пытался рукой прикрыть глаза от лучей и в этот момент показался Лили таким уязвимым, как ребенок. Она обошла стол, заслоняя собой солнце, поставила руки на край стола и нежно улыбнулась.