– Ничего, – спокойно отвечает дочь и уходит в свою комнату, будто ничего только что не происходило.

А я стою с мокрым монстром над тазиком с водой и понимаю, что это сражение мне никогда не выиграть.

Что, если вашу жизнь запустить на плёнке? Как ощущения? Заставить заново пережить часть своего детства глазами отца – интересный эксперимент.

Линда видит, как отец неловко отвечает ей в своём сне, будто боится каждого сказанного слова. Линда видит, как отец её боится. Ей не кажется, что это круто, ей никогда не казалось, что к их общению можно подобрать прилагательное или наречие. Сейчас ей кажется, что это и общением назвать тяжело.

Отцу она сказала, что в лапе монстра ничего не было. Ей было приятно сначала распарывать любимую игрушку брата, а потом заново сшивать. Костя так и не узнал, что она вытащила маленькую флэшку из его монстра, высушила её на подоконнике за большим денежным деревом и по сей день носит на шее.

Костя никогда этого не узнает, потому что они до сих пор не разговаривают друг с другом.

Линда поняла, что она больше не в команде, когда Костя стал достаточно взрослым, чтобы смотреть с отцом футбол, чтобы пинать во дворе мяч и стрелять из рогатки. Отец нашёл друга в лице сына и так сильно загорелся маленькой копией себя, что перестал обращать внимание на дочь. Скорее всего, в голове отца этот промежуток пролетел, как одно мгновение, но Линда помнит каждый день. Она часто сидела на подоконнике и наблюдала за идиллией во дворе.

Костя знал по именам всех черепашек ниндзя, они с папой даже заказывали пиццу, как в мультике, и использовали палки, как мечи, играя во дворе. Линда не любила ни черепашек, ни пиццу, ни палки. Она перестала любить брата, который украл у неё отца. Ситуацию осложняло то, что Костя абсолютно об этом не догадывался.

***

Дни для посещения Досугового центра Линда тоже разделила: специально вырвала один листок из своего планера и поставила буквы «К» и «Л», которые чередуются через день. Воскресенье – выходной. Теперь Костя приходит в свои дни, а Линда в свои, нет необходимости пересекаться.

Вот только вырванная страница как бельмо в глазу – нужно купить новый планер. Линда записывает очередной пункт в список дел, который не сократится ни к вечеру, ни к концу недели. А завтра будет новый список, ещё больше предыдущего. И так без конца.

Как ни странно, но только тут – у кровати отца, она может отдохнуть. Посмотреть в окно, где ветер заставляет деревья выгнуться, закрыть глаза и подставить лицо, проникающим в палату солнечным лучам. Линде кажется, что сегодня солнце светит ярче обычного. Белые стены успокаивают, хочется принести кровать и тоже лечь рядом, распустив волосы, собранные в тугой хвост. Но ещё рано: слишком много дел.

– Чуть не забыла, – говорит Линда и осекается: она никак не привыкнет, что ей нужно начинать разговор с отцом первой.

И никак не привыкнет к осознанию, что всегда могла это сделать. Ведь отца никто у неё не крал, и он был всё это время рядом. Она сама решила отдалиться. Свободной рукой, достав из сумки яблоко, она думает: «Кто постоянно их забирает? Доктор?» Почерневший огрызок в мусорном ведре говорит о том, что вряд ли это был доктор.

Костя не любит яблоки. Но кто ещё может приходить к её отцу?

Утром всё кажется немного проще. Утром всегда всё чудесным образом становится лучше. Сейчас позвоню Стасу, чтобы убедиться, что они с Глебом на работе. Несколько пропущенных: Стас всегда на шаг впереди, наверное, хотел сам сказать про Глеба.

– Доброго утречка! Ну как там, работа кипит? – Стараюсь, чтобы мой голос не звучал так, будто я только что встал с кровати.

Раньше я чувствовал себя неловко, когда мои друзья работали, а я отдыхал, но к хорошему быстро привыкаешь.

– Глеба нигде нет! Я звонил ему со вчерашнего вечера уже сотню раз. Он никогда так надолго не пропадал, – Стас говорит на удивление быстро, его беспокойство тут же передаётся мне.

Перед глазами возникают страшные картины: Глеба сбила машина, когда он навеселе выходил из бара. Или он лежит сейчас дома, потому что поскользнулся в ванной, и никто ему не может помочь, так как он живёт один. Либо он подрался с футбольными фанатами, которых недолюбливает точно также как и они его.

– Я был у него дома, открыл ключом, который он мне оставил на всякий случай, его там нет. – Будто читая мои мысли, Стас отсекает одну из версий. На слове «ключ» он запинается.

Странно, почему Глеб оставил ему ключ на всякий случай? Он считает, что я не такой близкий друг? На какой всякий случай – тоже непонятно. Коты и цветы в его квартире явно не водятся.

– Позвони в участок и скажи, что у нас есть его сумка…

Понимаю, что до приезда сотрудников нужно проверить сумку на наличие всего запрещенного – у каждого свои скелеты в шкафу. Глеб только кажется простым парнем: он не любит распространяться про своё военное прошлое и умеет делать глупый или незаинтересованный вид.