Звон в ушах накатил новой волной, желудок свело, и Хань жалобно застонал, не слыша самого себя.

— ...мастера, многократно прославившегося своими подвигами! Вот кем мог бы стать наш сын, если бы ты не позволила ему отожраться в этого ленивого, хитрого и трусливого борова!

Слезы покатились из глаз Ханя, и он снова схватился за живот и сердце. Прекраснейшая еда, от которой его оторвали, будто превратилась в помои, встала колом и начала рваться наружу. Жестокий, жестокий мир! Ну что стоило отцу ехать дальше в столицу, как он и собирался? А этот проклятый, как его, черноногий мастер, все так же стоящий в стороне с наглой ухмылочкой, ну чего он сюда приперся? Не мог, что ли, просто проехать мимо? Если он такой герой, то и катился бы совершать свои подвиги!

Из груди Ханя рвались хрипы и сипы, лицо исказилось. Он даже задержал дыхание, чтобы кровь прилила к лицу, делая его выглядящим особо болезненно и нездорово. Увы, испытанные приемы на этот раз не помогли.

— А знаешь ты, что я сделал, любимая жена моя? — ткнул в неё пальцем Гуанг. Он больше не кричал, но тихий хриплый голос казался намного страшнее.

— Н-нет, — ответила та, в кои-то веки не обращая внимания на Ханя.

От этого сердце пронзили боль и обида. Слезы катились, жгли, срывались прямо на халат, оставляя на драгоценном шёлке мокрые полосы. И снова никто на них внимания не обратил. От этого становилось еще обиднее, поэтому поток слез усилился.

— Я упал и склонился перед ним до земли, умоляя стать учителем нашего сына! Я не думал о своей гордости и о гордости семьи Нао, о чести, статусе и достоинстве. Нет, я стоял на коленях, касался головой земли и умолял, так как знал, что ниже падать уже все равно некуда. Над нами давно смеются за спиной, рассказывая, что с величиной подвигов генерала Гуанга может сравниться только живот его младшего сына!

— Никто над нами не смеется!

— Это теперь! Так как к нам практически никто и не ездит, только Мэй Линь из соседей, мой соратник старый Цу и… Да и все! Ты же сама всех прогнала!

— Они обижали нашего Хаоню, прямо как ты! Хочешь загнать его в могилу, чтобы спасти свою честь?

— Нет, я хочу спасти его и тебя, так как люблю вас обоих! Если бы меня заботили честь и доброе имя, то я покончил бы с собой, смывая кровью позор! Но нет, я стоял на коленях, умолял и...

Покончил с собой?! Тревога ударила в огромный гонг, в роли которого выступила голова самого Ханя. Без денег отца, без состояния семьи Нао ничего не будет — ни кристаллов, ни вкусных язычков гололобика в соке морского барашка, ни слуг, ни-че-го!

— ...всё-таки согласился! Немедленно кланяйтесь и благодарите, а пока меня не будет, вы должны будете слушаться его во всем!

— Из любви к сыну ты хочешь причинить ему страдания? — вскричала Лихуа, будто выходя из транса.

Хань уже просто тихо поскуливал, держась за живот, но родители так увлеклись спором, что им стало не до его мучений.

— Да! Потому что все зашло слишком далеко! Он мог стать если уж не мастером ци, то кем-то другим, тоже уважаемым: военачальником, учёным, чиновником! Гордостью семьи! А вместо этого стал, — Гуанг повел рукой в сторону сына, словно отряхивал её от нечистот, — вот этим.

— Не стал по твоей вине! Не стоит пытаться искупить свои ошибки жизнью нашего сына!

— Жизнью?! Речь идет о тренировках!

Тренировках? Хань мысленно облизал губы, смеряя взглядом пришельца. Наглый черноногий, да он из одной лишь зависти к Ханю, к семье Нао, загоняет его до смерти. Что выходец из низов понимал бы в жизни благородных? Ему, может, и удалось провести отца, но не самого Ханя Нао с его богатым опытом распознавания скрытых злодеев и предателей в историях из свитков и кристаллов!

— Послушай, ты, как тебя там... — Хань даже встал и обличающе ткнул пальцем в этого придурка. — Я не собираюсь выполнять никаких твоих...

Он осёкся, услышав, как ахнули отец, мать и слуги.

Вспомнив уроки этикета, Хань запоздало сообразил, что, обратившись к уважаемому гостю «эй, ты» и не запомнив его имени, нанёс ему оскорбление. Которое только усугубилось тем, что отец, глава семьи, оказывал гостю высшее почтение, вплоть до поклонов к самой земле. Хань с ужасом вспомнил историю Верного Ветра, благородного разбойника Сунь Ю, которую смотрел два месяца назад. Там при схожих обстоятельствах за гораздо меньшее оскорбление Ю вырезал целый клан!

Кажется, отец называл этого... как его... сильнейшим мастером ци? Значит, сейчас этот может на законных основаниях убить Ханя и его семью?

— Прошу простить дерзость моего сына... — начал было опускаться на колени генерал Гуанг.

Но пришелец поддержал его под руку, не позволяя пасть ниц. Причём проделал это так ловко, что со стороны выглядело, будто учтивый, но равный по статусу младший не даёт споткнувшемуся старшему рухнуть на землю, сохраняя тому лицо.

— Не стоит, уважаемый Гуанг Нао, — хищно улыбнулся он. — Я не заметил никакой неучтивости ни от вас, ни от вашей досточтимой супруги. Что же касается тебя...