Впрочем, его спутники были ещё слабее.

— Вы, вонючие глисты! Бегом в город! Скажите, что идёт спаситель альвов. Ому и Хомул должны принять меня как равного, или же я силой заставлю их встать на колени. Пшли! А ты… — посмотрел я на бедолагу, огребающего за всех, — веди меня так, чтобы ни одна тварь не навела арбалет. Иначе я кровью проложу себе дорогу в Урехмин.

Глашатай, глас Владыки, напускное и гадкое презрение к оппоненту — и рецепт блюда под названием «Конфликт» готов. Вот только теперь Ому и Хомул, с учётом свидетелей и многочисленных длинных ушей, что слышали наш разговор, не смогут меня проигнорировать. Они откроют ворота, позовут свою элитную стражу, магов и гвардейцев. Они желают править Шелионом и альвами, а значит, не имеют ни малейшего права проигнорировать тот вызов, что я им бросил. Однако в открытую атаковать столь «знаменитую» личность не посмеют. Пусть Альморак и из враждебного дома, и родной братец Арафируэль Всесокрушающей, к слову, не слишком-то хорошо с ним общавшейся. Не уровень семьи Сонг, конечно, но теплоты в её словах о родственнике не было. Она больше за клинок переживала. Кстати, отдам его ей, как только закончу эти танцы с троном Шелиона.

Ну а Ому и Хомул наверняка должны начать сходить с ума от моего появления и думать, как бы всё обставить в свою пользу. Я подарил им огромное желание схватить «идиота», заковать его в цепи или же казнить и отправить своей противнице по частям.

Я только что поставил перед этими мышками мышеловку и насыпал на неё зерна. И вопрос: клюнут ли они — передо мной даже не стоит. Эти две маленькие мышки слишком голодны до побед и славы. Всё-таки, несмотря на общий успех в части военной компании, основное ядро войск Арафируэль они не разбили. Наоборот, потеряли почти половину самых боеспособных отрядов. Оттого им и нужна значимая победа. Поддерживать уровень репутации и власти в городе им попросту необходимо. И нынешний я — идеальный кандидат для подобных целей.

По дороге попадалось всё больше и больше альвов, смотревших на меня странно. Смесь чувств. С одной стороны, Альморак для них и впрямь герой. С другой — выходца из другого Векикого Дома они должны уничтожить. При этом в их понимании всё выглядит так, будто я понятия не имею о том, что идёт война. Так думают те из них, у кого мозг достиг уровня хотя бы подростка. Разумеется, шестёрки или семёрки в Интеллекте хватит, чтобы осознать такие элементарные вещи после моего ора и крика на всю эту часть Шелионского леса.

Мы подошли к воротам, которые медленно открывались. Стражники, в отличие от альвов снаружи, были более высокоуровневыми бойцами, да и экипировку имели получше. А ещё они как-то мерзко улыбались.

Войдя в город, я старался выглядеть больше злым и рассерженным, нежели удивлённым и восхищающимся. Архитектура альвов — это моё почтение. По крайней мере в этом городе. Сказочно красиво, монументально и аскетично. Подножие дерева — всегда дом вокруг ствола. Дома, кстати, зачастую срастались между собой, образовывая целый «жилой комплекс». Некоторые деревья, лишённые веток до самой верхушки, выступали основой, на которой строились высотки. Мёртвые деревья же становились центральным ядром для воистину больших и монументальных комплексов. Весь первый этаж города был либо каменным, либо кирпичным. Кирпич правда был немного необычным, насыщенного вишнёвого цвета. А вот всё, что выше второго этажа — уже древесина.

В общем, тяжело было не свернуть шею. И если бы я не пролетал и мимо и не видел небольших стоянок альвов-союзников, это было бы ещё труднее. А так я хоть примерно понимал, что меня ожидает.

Постепенно к моему «походу на дворец» присоединилась довольно большая толпа зевак и не меньшая толпа стражи, что довела меня вплоть до главного зала города. Он же являлся дворцом. Впрочем, выглядело это далеко не тем дворцом, который рисовало моё воображение.

Скорее то был «зал собраний», построенный в древние времена и украшенный многочисленной резьбой, орнаментами, рунами и рисунками. Перед входом стояла старая и невероятно древняя статуя: старец, разделённый на три тела, обращённых к разным сторонам света. Первая часть, смотревшая как раз на меня, уткнулась в книгу, вторая занималась чем-то вроде вышивания, а третья, закрыв глаза, держала перед собой копьё.

Удивительнее всего оказалось то, что эта статуя совершенно точно была делом рук альвисов. Не уверен, что альвы в курсе… И сообщать им это прямо сейчас я точно не буду.

Обойдя величественный и пострадавший от времени монумент, я оказался перед пятиметровыми воротами в зал собраний. Стража в красных доспехах открыла их, а вокруг моей фигуры образовался большой конвой из тридцати элитных стражников, что держали руки на мечах.

Войдя внутрь, мы оказались в небольшом коридоре, что привёл меня в маленькую комнату. Само по себе здание было вытянутым, как сигара. В этой комнатке сразу все сопровождающие уместиться не могли, поэтому часть ушла вперёд, часть осталась позади и только десять топтались здесь вместе со мной.

Первое, что бросилось в глаза — это большое витражное окно в потолке, через которое свет падал на белые стены. Был тут и небольшой фонтанчик, встроенный в камень с одной стороны от двери, а с другой же висело идеально чистое полотенце.

Всё понятно. Чистюли. К слову, после такого длительного путешествия я и сам не прочь помыть руки.

Закончив все процедуры, встал перед очередной дверью, и стражник открыл её. Так я вновь оказался в окружении трёх десятков гвардейцев и смело направился к широкому трону, на котором восседали сразу оба.

Кругом роскошь, смешанная с жестокими элементами интерьера. Например, столы с многочисленной и разнообразной едой и алкоголь, чей запах я слышал даже в десяти метрах от стола. Музыкальные инструменты, топоры, плаха, кровь на полу… Умеют они развлекаться. Судя по всему, буквально пару минут как закончили веселье.

Удивительно, но Ому и Хомул были… выражаясь по-альвийски, дрыщами. Прямо как та пленница, подаренная мне давным-давно и в тот же день мной освобождённая.

А ещё не мог не заметить, что эти двое реально напоминают эльфов. Как и то, что они развалились на широченном троне вдвоём, весьма вульгарно валяясь друг на друге. Как я помню, Ому был братом, Хомул — сестрой. Но, видя их смазливые лица, я, во-первых, не мог найти между ними отличий. Оба походили на слизняков-любовников. Оба больше напоминали девчонок. На душе моей от всего этого зрелища, от их глаз, что вперились в меня, стоило только войти, и от их вульгарных поглаживай друг друга стало противно.