Он не торопился входить в меня, и, черт возьми, мне это было нужно. Я и раньше играла с маленькими анальными пробками; они были ничем по сравнению с ним. Он едва успел просунуть первый гребень своей головы, как я начал постукивать его по ноге, извиваясь. Он держал меня там, успокаивая, нежное чудовище, несмотря на всю свою порочность.

Глубже — сильнее — медленно он заполнил меня полностью. Он прижался ко мне всем телом, крепко обхватив меня руками, одной рукой держа мое лицо в захвате, который был наполовину нежным, наполовину жестоким. Он откинул мою голову назад, так что она легла ему на плечо, и моя спина выгнулась дугой.

— Вся моя, чертова куколка, — прошептал он, двигаясь внутри меня. Мои глаза затрепетали, закрываясь, а его рука ласкала мое тело, просунулась между ног и помассировала клитор. — Все мое.

Он трахал меня медленно, но глубоко. Прикосновение его руки обвило меня еще крепче, удовольствие сжало мои мышцы, пока я не сжалась вокруг него, и его темп стал грубее. Я была ошеломлена, что смогла подойти ему, ошеломлена, что смогла это вынести — и он собирался заставить меня кончить снова, трахая мою задницу.

— Кончи на мой член, куколка, — скомандовал он. — Кончи для меня.

Мой оргазм был не взрывом, а бойней — он разрушил меня изнутри и заставил плакать, задыхаться, дрожать, когда мое возбуждение стекало по ногам. Он держал меня так крепко, что я не могла сдвинуться ни на дюйм. Я могла только стоять там на коленях, связанная в его объятиях, мое тело подавляло меня.

Чертова кукла. Его чертова кукла. Это была единственная оставшаяся мысль. Я плавала во тьме, окутанная грехом, вибрируя от воплощения в жизнь порочной кульминации моих фантазий. Теперь он был груб, мои мышцы расслабились достаточно, чтобы принять это. Когда его член начал пульсировать в моей заднице, я почувствовала каждую пульсацию.

То, как он застонал, прежде чем кончить в меня, было, пожалуй, самой горячей вещью, которую я когда-либо слышала. Я растворилась в нем, когда он стал горячим внутри меня. Я протянула дрожащую руку назад, нашла волосы у него на затылке и сжала, как будто никогда не отпускала, как будто могла удержать его там навсегда.

24 Рэй

Леон уложил меня на диван и оставил там, но я слышала, как он двигается где-то в доме. Тихо закрывающиеся шкафы, скрип половиц, булькающий звук, похожий на кипение воды. В старших классах школы был короткий период времени, когда я занималась легкой атлетикой, но даже тогда, даже после самых интенсивных тренировок, я не была настолько истощена. Из меня вытекла вся до последней унции энергия, мои конечности обмякли и были способны лишь на случайные подергивания.

Он был серьезен, когда сказал, что уничтожит меня. Он сделал именно это. Мне было больно, я была под кайфом от послесвечения, глаза были полуприкрыты, когда я лежала и смотрела на кофейный столик. Я никогда больше не смогу смотреть на него по-прежнему.

Это был мой жертвенный алтарь, святилище, на котором я предложила свои грехи демону на съедение.

— Рэйлинн.

Я наполовину приняла сидячее положение, но только для того, чтобы застонать от резкого головокружения, которое это вызвало у меня. Я даже не слышала, как он подошел. Он оделся, и когда я откинулась на спинку дивана, протянул мне тарелку и дымящуюся кружку.

— Чай с печеньем?

Я взяла то, что он мне предложил, быстро моргая в шоке. Он заварил мой любимый мятный чай — не то чтобы он мог знать, что это мой любимый чай — и выложил на тарелку три шоколадных печенья.

Он опустился на противоположный край дивана, выглядя более усталым, чем я когда-либо его видела. Наш секс-фестиваль, должно быть, отнял у него последние силы; даже золотистый блеск его глаз потускнел. — Ты потеряла много калорий, лишилась жизненно важных питательных веществ. Ты можешь испытать незначительные симптомы шока из-за выброса адреналина.

Он тяжело вздохнул, махнув рукой, как будто это должно было быть очевидно.

— Если бы я знал, что ты сегодня еще ничего не ела…

Я нахмурилась с полным ртом печенья. Конечно, он был абсолютно прав. Меня трясло, и мой желудок сводило от голода.

— Откуда ты знаешь, что я ничего не ела?

Я не получила ответа. Когда я снова взглянула на него, его голова склонилась на грудь, и он крепко спал, медленно дыша.

Черт. Думаю, я тоже уничтожила его.

Леон никогда бы этого не признал, но для меня было очевидно — он довел себя до предела. Я не знала, сколько там было этих тварей Эльдов, но он убил троих и отбился еще от большего количества. Его таинственные демонические силы не залечивали раны мгновенно, и его травмы были, мягко говоря, тревожными. Бегать с такими ранами было нехорошо, демон он или нет.

Но теперь у меня на диване спал демон. Это был либо эротический сон исследователя паранормальных явлений, либо худший кошмар. После того как я уложила его на подушку и накинула на него одеяло, я сделала то, что сделал бы любой настоящий исследователь: Я достала свою камеру. Я сфотографировала его когти, черные вены, все еще едва заметные на его руках, небольшие выступы на ушах, которые я раньше не замечала под волосами.

Во сне он был мягче. Чудовищная энергия, которую он излучал, была спокойной. Несмотря на когти, он почему-то казался более человечным, чем когда-либо. Тихий. Уязвимый.