— Ступай, чадо, с миром: вера и любовь, которую ты имеешь ко Христу, спасут тебя.

Спустившись с горы Елеонской, Григорий углубился в пустыню и чрез три дня, по усмотрению Божию, нашел одного черноризца, молившегося в 6-й час дня. Уразумев духом, что юный Григорий ищет спасения, черноризец подозвал его к себе и спросил:

— Куда ты идешь, чадо?

— Куда поведет по этой пустыне Христос, — отвечал Григорий.

— Пойдем со мной, — сказал инок.

После двадцати дней пути они пришли на одно место, с которого черноризец показал Григорию стоявшую вдали келлию с двумя финиковыми пальмами перед нею и сказал:

— В келлии той живет великий отец: если хочешь спастись, иди к нему, а мне нужно идти в другую сторону.

И поклонившись друг другу, они разошлись.

Григорий, приближаясь к келлии великого старца, сначала услышал пение многочисленного хора, когда же подошел ближе, — голоса только трех поющих, а приблизившись к двери келлии, убедился, что пел только один старец, который кончал девятый час; но постучаться в дверь Григорий не посмел и в страхе стоял снаружи. По окончании своего правила, святой отец посмотрел за дверь, увидал юношу и, узнав его тотчас же духом, позвал его к себе в келлию, называя по имени, отчего Григорий пришел в еще больший страх. Вошедши в келлию, Григорий увидел, что, кроме одного старца, там никого не было, и удивлялся, как могло ему слышаться пение многих голосов, когда пел только один старец; отсюда он понял, что вместе со старцем пели святые Ангелы. Он упал старцу в ноги и со слезами просил его:

— Помилуй меня, отче, и помолись о мне грешном, чтобы Бог спас мою душу.

— Бог помилует тебя, чадо, — отвечал старец, — и воздаст тебе за твои труды.

Четыре года жил Григорий у святого старца и много поучился у него как духовной мудрости, так и внешнему обиходу иноческой жизни, изучил толкование богодухновенных Писаний и сделался весьма рассудительным и красноречивым. Старец, видя его разум и добродетель и провидев, что он будет великим светилом миру, не захотел удерживать его более в пустыне и велел ему оставить уединение и выступить на помощь воинствующей Церкви. При этом он предрек Григорию, что он подвергнется многим притеснениям со стороны своих завистников и поучал его быть терпеливым и незлобивым, а затем, помолившись о нем и дав ему благословение, отпустил его от себя.

Ушедши от старца, Григорий опять возвратился в Иерусалим, где с радостью был принят патриархом. Прожив в Иерусалиме один год, святой отправился потом в Антиохию и отсюда, в Константинополь и там жил в монастыре святых мучеников Сергия и Вакха. Игумен монастыря, видя подвиги и воздержание Григория, который не вкушал пищи целую неделю и всё время занимался чтением и писанием книг, известил о нем патриарха Евтихия.

— Пришел, — говорил он патриарху, — ко мне в монастырь удивительный инок — диакон, прекрасного вида и образа жизни, великий постник, усердный исполнитель всяких иноческих подвигов и отличный знаток Божественных Писаний. Думается мне, что в нынешнее время не найти другого такого во всем Константинополе.

Патриарх весьма обрадовался этому известию и, призвав Григория с почетом, беседовал с ним и, убедившись в его мудрости, благодарил Бога, пославшего такого мужа во время обуревавших Церковь великих волнений еретиков.

Между тем скончался епископ Акрагантийский Феодор, преемник блаженного Патамиона. Среди Акрагантийцев возникли несогласие и раздор: одни желали видеть епископом пресвитера Савина, другие — некоего Крискента, третьи — Павла, бывшего тогда архидиаконом, а иные полагались на волю Господню:

— Кого изберет Господь, тот и да будет нам епископом, — говорили они.

По этому поводу все пресвитеры, городские власти и граждане, собравшись, отправились в Рим к папе; среди них находился и отец Григория Харитон. Явившись к папе, они разделились на три партии: одни — во главе с Савином, другие — с Крискентом, третьи — с Евплом и Харитоном. Первые просили в епископы Савина, вторые — Крискента, а Евпл с Харитоном и остальными говорили папе:

— Кого Бог укажет твоему святейшеству, того и поставь нам епископом.

Папа, видя их несогласие и препирательства, велел им оставить его. И когда он находился в таковом затруднении, ночью в видении явились ему два благолепные мужа в образе Апостолов и сказали:

— Что ты так печалишься о несогласии Акрагантийцев? Все приведенные ими — недостойны епископского сана. Но есть в Риме один пришлец, по имени Григорий, который до сих пор жил в монастыре святого Саввы, а теперь, услыхав о прибытии Акрагантийцев, убежал из этого монастыря и скрывается в обители святого Меркурия: призови его и поставь им епископом, так как Акрагант нуждается в том, чтобы на епископе его особо почивал Дух Божий.

С этими словами явившиеся исчезли. Папа, пробудившись, призвал к себе пресвитеров и авву Марка, который в это время случайно пришел в Рим из своего монастыря, рассказал им о своем видении и тотчас же послал двух епископов с другими клириками отыскать и с честью привести Григория. Они пошли в монастырь святого Саввы и там спросили, где находится Григорий. Иноки отвечали, что два дня тому назад он ушел в монастырь святого Меркурия. Они отправились туда, но святой Григорий, только что собравшийся выйти из монастыря, завидел идущих епископов издалека и узнал их, — так как ранее видел их на соборе в Константинополе, — и, уразумев духом, что они идут за ним, бежал назад за ограду и скрылся в монастырском саду. Епископы, вошедши в монастырь, расспрашивали о нем, и иноки ответили, что в монастыре в этот день, действительно, был какой-то странник, но они не знают, куда он ушел. Епископы обратились к игумену и настойчиво заявляли ему, что если он не доставит им сейчас же этого странника, то подвергнется тяжелому наказанию. Игумен упросил их немного подождать, а сам стал тщательно искать Григория и, наконец, нашел его в саду скрывшимся в траве. Он с гневом поднял его и бранил, говоря: