— Если Господь Бог захочет прославить сие место, то Сам Он промыслит об украшении церкви; да будет Его воля!

Против святой горы есть остров, называемый Луг, находящийся на расстоянии одного дня морского пути; там жили пастухи и пасли скот, ибо то место было очень удобно для пастбищ. На этом острове был поставлен в необитаемом месте высокий каменный столб; на столбе стоял каменный идол, на котором было написано по-гречески: «Всякий ударивший меня вверх найдет множество золота». Многие пытались узнавать: правда ли это, — и били по голове идола, но ничего не находили. Случилось же в то время одному юноше, близ означенного столба, пасти волов; юноша был очень разумен и грамотен. Прочитав надпись, сделанную на столбе, он ударил идола по голове, как то делали и другие, чтобы найти золото, — , однако, ничего не нашел. Потом он подумал, что, быть может, золото зарыто в земле и, при захождении солнца, заметил, где кончается на земле тень от этого столба и в том месте, где кончалась тень от головы идола, он начал копать землю, ища сокровища, но и здесь ничего не нашел. Когда же взошло солнце, он опять стал смотреть, где кончается тень от столба, и там стал копать. Когда он копал, то услыхал на том месте какой-то звук и, поняв, что на этом месте скрыто сокровище, стал еще усерднее копать и дорылся до жерновного камня, настолько большого, что ему невозможно было и поднять его. Протянув руку сквозь скважину камня, он нашел там много золота и в раздумье не знал, что ему с ним делать.

— Если я кому-нибудь расскажу о золоте, — думал он, — то как бы меня не убили из-за него.

Бог же, внимая молитвам вышеупомянутого старца, заботившегося об украшении святого храма, внушил юноше, чтобы он шел на святую гору в один из монастырей и рассказал бы игумену о найденном сокровище. Юноша так и сделал. Взяв несколько золотых монет в удостоверение своей находки, он пришел в селение, лежавшее близ моря и нанял там человека, который бы перевез его к святой горе. По усмотрению Божию, он остановился в пристани вышеупомянутого, вновь выстроенного монастыря, названного по имени его строителя Дохиар. Перевозчик возвратился в свое селение, а юноша пошел в тот монастырь. Увидав там игумена, он рассказал ему подробно о найденном им сокровище. Игумен уразумел в этом дело Божие; он позвал трех иноков и, передав им слышанное от юноши, послал их вместе с ним, чтобы они принесли найденное золото в монастырь. Иноки поспешно отправились на лодке и приплыв к острову, дошли до того столба, около которого было зарыто золото. Когда они отвалили жерновный камень, то под ним нашли котел, полный золота, и весьма обрадовались. Но исконный враг рода человеческого, ненавистник всего доброго, диавол, вложил одному из этих иноков неприязненную мысль, и тот сказал другому иноку:

— Брат, какая нужда нам нести сие золото к игумену! Бог послал его нам: на это золото мы сами построим себе жилища и воздвигнем монастырь.

Когда же другой возразил ему: «Как мы скроем это золото?» — то он отвечал:

— Всё это в нашей воле: мы можем бросить сего юношу в море, и тогда против нас не будет никаких свидетелей.

Сговорившись так, они сказали о том третьему иноку; но тот, будучи богобоязненным, сказал:

— Нет, братия, не смейте этого делать: не губите отрока, а вместе и свои души из-за золота.

Но они, не слушая его увещания, стали принуждать его быть единомысленным с ними, и, наконец, сказали:

— Если ты не будешь с нами заодно, то мы и тебя погубим вместе с отроком.

Брат, видя их непреодолимое злое намерение, устрашился, чтобы они и его не погубили, и сказал:

— Если вы так решили, то делайте, как хотите; я же клянусь именем Божиим, что никому о сем не расскажу и не потребую от вас золота.

Итак, утвердив свое слово клятвою, он молчал. Они же, взяв золото и тот камень, которым золото было прикрыто, внесли его в лодку и, сев в нее вместе с отроком, поплыли к монастырю. Когда они были на глубоком месте, то напали на отрока и начали привязывать ему на шею камень. Отрок, поняв, что они хотят с ним делать, начал с плачем и рыдание умолять их, чтобы они не губили его, но безуспешно: нечестивые те черноризцы, имея окаменелое сердце и златолюбивую душу, не убоялись Бога, не умилились слезами отрока и не послушали его смиренной мольбы; схватив отрока, они бросили его с камнем в глубину моря, и он тотчас же пошел ко дну. Была же ночь, когда происходило это злодеяние. Милосердый Бог, взиравший с высоты на горькое рыдание отрока и видевший неповинное его утопление, послал хранителя рода человеческого святого архистратига Михаила, чтобы он взял утопленного со дна моря и принес бы его живым в церковь. Так сие и совершилось. Внезапно отрок оказался близ св. трапезы с камнем, повешенным на его шее. Когда наступило время служения утрени, то екклисиарх253 вошел в церковь, чтобы зажечь свечи и начать звонить к утреннему богослужению. В сие время он услыхал в алтаре человеческий голос и стон; он очень испугался и пошел рассказать о сем игумену. Игумен назвал его трусливым и малодушным и велел ему опять идти в церковь. Придя туда вторично, он опять услыхал тот же голос и снова возвратился к игумену. Тогда игумен сам пошел с ним в церковь и, услыхав голос, вошел в алтарь; там он нашел отрока, лежавшего близ св. трапезы с привязанным к его шее камнем; с одежды же его текла морская вода. Игумен узнал отрока и спросил:

— Что случилось с тобою, сын мой, и как ты попал сюда?

Отрок как бы пробудился от сна и сказал:

— Те лукавые иноки, которых ты послал со мною за найденным золотом, привязав этот камень на мою шею, выбросили меня в море. Погрузившись на дно, я увидал двух мужей, сиявших как солнце, и услыхал их беседу между собою; один говорил другому: «Архангел Михаил! принеси сего отрока в монастырь Дохиар!» Выслушав сие, я пришел в беспамятство, и не знаю, как очутился здесь.

Услыхав рассказ отрока, игумен удивился и прославил Бога, творящего дивные и преславные чудеса. Потом он сказал отроку:

— Останься, сын мой, на этом месте до утра, пока не будет обличена злоба.

Затем вышел оттуда и, затворив церковь, наказал екклисиарху, чтобы он никому не рассказывал о сем, утреню же игумен велел служить в притворе. При сем он прибавил екклисиарху:

— Если кто скажет: почему не в церкви, а в притворе поется утреня? — то отвечай, что так велел настоятель.

С наступлением утра, убийцы те подошли к монастырю, а золото они спрятали в другом месте. Увидав их, игумен вместе с прочими братиями, вышел к ним навстречу и спросил:

— Почему вчера вы пошли четверо, а теперь возвращаетесь трое? — где же четвертый?

Они на это с гневом отвечали:

— Отче, отрок обманул и тебя и нас, сказав, что нашел золото; ничего он не мог показать нам, ибо и сам ничего не знает и со стыда куда-то скрылся; мы долго искали его, но не могли найти и одни возвратились к тебе.

Игумен, сказав на это: «Да будет воля Божия», — пошел с ними в монастырь. Приведя их в церковь, где лежал юноша, с одежды которого еще текла вода, он показал им его и спросил:

— А сей кто такой?

Увидав юношу, они пришли в ужас, и стояли, как окаменелые: долго они не могли ничего ответить, но наконец, хотя и против воли, признались в своем злодеянии и рассказали, где они скрыли найденное золото. Тогда игумен послал более верных братий, и они принесли найденное золото в монастырь. Слух о чудесном сем событии прошел по всей святой горе: иноки изо всех монастырей сошлись, чтобы видеть сие преславное чудо. Составив собор, они переименовали ту церковь во имя святого архистратига Михаила, а во имя святителя Николая Чудотворца выстроили другую церковь. Тех двух лукавых убийц прокляли и выгнали из обители, третьего же инока, который не соглашался на потопление отрока и отказался от злодеяния, признали невиновным. Избавленный от потопления отрок облекся в иноческий образ и стал добрым подвижником и строгим иноком. После сего игумен на принесенное ему золото благолепно украсил церковь и выстроил вновь весьма красивый притвор; камень же, с которым юноша был выброшен в море, был вложен в стену, чтобы было известно всем явленное чудо. Когда игумен преставился, то вместо него был поставлен игуменом избавившийся от потопления инок. Прожив богоугодно, и он перешел ко Господу, носимый руками св. архистратига Михаила, как прежде перенесен был им же из моря в церковь.