Дом на дне реки
вернуться

Попова Анна Сергеевна
Шрифт:
Перерва мысли прерывалаМне в электричке среди ночиОбрывком яркого вокзалаИ перестуком неумолчным.На фоне движущихся зданийМоё дрожало отраженье,Не поддаваясь узнаванью,Но подвергаясь искаженью.Так старость плоть мою разрушит,И не смогу себя узнать я.Так смерть мою похитит душу,И всё прервётся так некстати.Перерва мысли прерывала,И ночью за стеклом вагоннымВесь мир казался искажённым,А может, наконец реальным.

«Волоколамск – колокола…»

Волоколамск – колокола.Весенний снег – почти зола.Волоколамск – там волока.Истлела лодка. Мель. Река.Быть может, там и нет реки,Колокола – невелики,Нет лодок, отмель не бела —Я там была, как не была.Стою на серой полосеВолоколамского шоссе.

«Париж отраженьем весенним…»

Париж отраженьем весеннимСплошных жёлто-серых камнейВ реке цвета старого сенаИ сетью деревьев над нейПозвал, уловил, опрокинулПод мост между чёрных перил,Где мы отразились другимиДвоими, кто так же бродилВсё утро по улочкам узким,К полудню оставшись без сил.Лишь ветреный сад ЛюксембургскийСкитания их прекратил.И там, на скамье, где фонтанаЗеркально-блестящий овал,Он так же назвал её АннойИ пальцы холодные сжал.

Из книги

«Чёрные линии»

(2010)

«За рассветным окном…»

За рассветным окном только линии чёрные — провода.Как же дальше мне жить, если небо зачёркнуто навсегда?Как ошибка, зачёркнуто утро неяркое и закат.Словно лист из тетради, испорчен помаркою каждый взгляд.На лице остаются холодные чёрточки от дождя.Я сама этим небом осенним зачёркнута навсегда.

«Птицы в ветвях – это мысли мои между строчками…»

Птицы в ветвях – это мысли мои между строчками.Тайные, тёмные мысли мелькают в уме.Птицы взлетают и в небе стоят многоточием,Точно таким, как в твоём опоздавшем письме.Рощи прозрачны, как старые сети непрочные.Листья, как рыбки, срываясь, летят в водоёмИ застывают во льду золотым многоточием,Точно таким, как в послании нежном твоём.Осень заранее знала, чего мне захочется:Ветра с дождём или тёплого света в листве.Всё, что она не сказала, легло многоточиемБелого снега на тёмной замёрзшей траве.

«…И только утром свет в окне погас…»

…И только утром свет в окне погас,Где плакало всю ночь дитя больное.Касаясь лба горячего рукою,Сидела мать и не смыкала глаз.О Боже, я теперь грехом больна,Сгустился мрак, и листья облетели.Не отходи же от моей постели —Вокруг темно, и я лежу без сна.

«Жёсткий воздух. Чёрный острый лес…»

Жёсткий воздух. Чёрный острый лес.Мёрзлый лист хрустит, как скорлупа.Даже манна, что летит с небес,Жёсткая, как манная крупа.И стучит в стекло, а мне всё леньОтойти от тусклого окна.Отчего опять без света день?Отчего же ночь моя без сна?

«Как страшно знать, кто я на самом деле…»

Как страшно знать, кто я на самом деле,И на себя смотреть со стороныТак безразлично, как всю ночь гляделиВ моё окно две тусклые луны.И сон отрадный не прервёт раздумьяО том, как глупо жизнь свою гублю.Зачем я не страдаю слабоумьем?Зачем я до беспамятства не пью?

«И вот я дома. Я дошла до ручки…»

И вот я дома. Я дошла до ручки.Но ничего не видела в пути.Меня в маршрутке полутёмной мучилКакой-то неотвязчивый мотив.Неразличимы, улицы мелькали —Я помню только капли на стекле.Как ворох несущественных деталейЯ вижу мир, когда навеселе.Есть листья в лужах – нет дороги к дому.Подъезда нет – лишь струйка с козырька.И кажется какой-то незнакомойМоя же, ключ зажавшая, рука.Стою и в дверь зайти я не решаюсь —Боюсь очнуться в комнате чужой.До ручки я дошла, не сознавая,Что в самом деле я пришла домой.

«Когда работала, я не жалела рук…»

Когда работала, я не жалела рук,И пальцы очерствели, стали грубы.Вы руку мне целуете, а вдругНе различу, нежны ли ваши губыИли насмешливы. И всё пойму не так,И всё придумаю, себя и вас измучив.Быть может, посчитаю за пустякЕдинственный судьбою данный случай.Я ваших слов не слышу – сердца стукМешает. Я руки отнять не смею.Зачем, работая, я не жалела рук?Зачем теперь я сердца не жалею?

«Мне было трудно вынести разлуку…»

Мне было трудно вынести разлуку.И я бы к ней привыкла, но вчераВдруг ощутила, что в груди – дыра,Такая, что просунуть можно руку.Я, заглушая боль, пила вино,Бессмысленно по комнате слоняясь,Дыра же всё сквозила, раскрываясь,Как будто в доме выбили окно.А за окном холодный ветер свищет,И темнота, и жёсткий снег летит.Дыра в груди всё тело леденитИ выстудит, как бедное жилище.