У этого вельможи была крестница — девица богатого и славного рода. Логофет задумал женить на ней Константина и уговаривал его так:

— Красота твоя и мудрость, — говорил логофет, — невольно заставляют любить тебя. Есть у меня духовная дочь, девушка красивая, богатая, хорошего и знатного рода. Если хочешь, возьми ее себе в жены. От царя ты получишь большую честь и княжество, а в скором времени будешь назначен и воеводой.

— Велик этот дар для желающих, — отвечал Константин, — для меня же нет ничего драгоценнее ученья, через которое я могу приобрести разум, истинную честь и богатство.

После таких слов логофет отправился к царице и сказал:

— Молодой философ не любит суеты этой жизни. Постараемся удержать его около себя, а для сего уговорим его посвятиться в священный сан и быть патриаршим библиотекарем при церкви Святой Софии. Только таким путем можно удержать его.

Так они и сделали. Константин стал священником и библиотекарем при церкви Святой Софии. Но в сем звании Константин недолго был вместе с ними. Ничего никому не сказав, он отправился в Золотой Рог9 и там скрылся в одном монастыре. Долго искали Константина и только через шесть месяцев нашли его. Занять прежнюю должность они не могли уговорить его и только упросили быть учителем философии в главном константинопольском училище.

В то время патриарх Иоанн10 воздвиг гонение на святые иконы. Тогда был собран Собор, на котором постановили удалить сего патриарха с престола. На такое определение Собора Иоанн говорил:

— Меня удалили насилием, а обличить не могли, так как никто не может противиться моим словам.

Царь с новым патриархом послали Константина к Иоанну с таковыми словами:

— Если будешь в состоянии обличить сего юношу, тогда снова займешь престол.

Видя такого молодого философа и не зная его сильного ума, Иоанн сказал Константину и посланным:

— Вы не стоите моего подножия. Как же буду спорить с вами?

— Не держись людских обычаев, — отвечал Константин, — посмотри на заповеди Божии. Как ты, так и мы сотворены из земли, душа же от Бога. Посему, смотря на землю, человек, не гордись!

— Глупо искать цветов осенью, — сказал Иоанн, — а также и старца посылать на войну.

— Ты сам обличаешь себя, — отвечал философ. — Скажи мне, в каком возрасте душа бывает сильнее тела?

— В старости, — отвечал Иоанн.

— На какую войну мы тебя вызываем, — спросил философ, — на телесную или духовную?

— На духовную, — отвечал Иоанн.

— Если ты теперь сильнейший духом, — сказал философ, — то не приводи нам таких сравнений. Мы без времени не ищем цветов, а также безвременно не вызываем тебя на спор.

После этого перешли к беседе. Старец спросил:

— Скажи мне, юноша: если крест сломается, мы уже не поклоняемся ему, не лобызаем его. Как же вы, если только будет одно лицо до персей, не стыдитесь творить ему иконную честь?

— Четыре части имеет крест, — отвечал философ, — и если не будет одной части, то крест потеряет свой вид, икона же имеет вид и подобие, если будет написано лицо того, кого хотели изобразить. Взирающий же смотрит не на лицо льва или рысье, но — на первообраз.

— Вот вы кланяетесь кресту, — сказал старец, — если и нет на нем надписи, иконе же, если не будет надписания, не творите почести?

— Всякий крест, — отвечал философ, — имеет подобие Креста Христова, иконы же не имеют одного образа, но различны.

Наконец старец сказал:

— Почему вы кланяетесь иконам, когда Бог сказал пророку Моисею: не сотвори себе всякого подобия11?

— Если бы Господь сказал: не сотвори никакого подобия, — отвечал на это философ, — то тогда ты говорил бы правильно: но Господь сказал: «всякого», то есть — кроме достойного.

Против сего старец ничего не мог возразить и замолчал.

Около этого времени пришли послы в Константинополь от неверных агарян, или сарацин, владеющих Сирией. Эти сарацины еще при прежнем царе Феофиле попущением Божиим за грехи подступили к греческой земле и разорили прекрасный город Аморею12. С этих пор они стали гордиться перед христианами своей силой и прислали грамоту в Царьград с хулением на Пресвятую Троицу.

— Как вы, христиане, — писали сарацины, — говорите, что Бог один, а разделяете Его на три: исповедуете Отца, Сына и Духа? Если вы можете это доказать, то пришлите к нам таковых мужей, которые могли бы побеседовать с нами о вере и убедить нас13.

В это время блаженному Константину было 24 года. Царь вместе с патриархом собрали Собор, на который позвали Константина, и сказали ему:

— Слышишь ли, философ, что говорят скверные агаряне на нашу веру. Если ты слуга и ученик Святой Троицы, иди и обличи их. И Бог, совершитель всякого дела, славимый в Троице, Отец, Сын и Святой Дух, дает тебе благодать и силу в словах, явит тебя другим Давидом, с тремя каменьями победившим Голиафа14, и затем благополучно возвратит тебя обратно к нам.