Наконец, исполнившись божественной ревности, как некогда Илия, святой Стефан обратился с обличительной речью против всего собрания:

— Жестоковыйные люди с необрезанным сердцем и ушами! Вы всегда противитесь Духу Святому: как отцы ваши, так и вы. Кого из пророков не гнали отцы ваши? Они убили предвозвестивших пришествие Праведника (обетованного Мессии), которого предателями и убийцами сделались ныне вы (Деян. 7:51).

Сии слова святого возбудили в первосвященнике и книжниках невыразимую ярость, и все они, слушая сие, рвались сердцами своими и скрежетали на него зубами своими.

Но Стефан не обращал внимание на их гнев, ибо был исполнен Духа Святого, Который и делал его мужественным и боговдохновенным. Взглянув на небо, он увидел славу Божию. Доселе он проникнут был лишь желанием узреть ее, и с полной верою твердо надеялся достигнуть сего, а теперь, еще до кончины своей, стал созерцать ее и, как близкий к смерти, встречал ее, как начало блаженства; он увидел и Самого Христа Иисуса, Владыку и Господа своего, стоящего в небе и как бы ожидающего к Себе прихода его, когда, наконец, разрешившись от тела, скорее дойдет к Нему, и там, где Он, Сам Господь, там и слуга Его будет[933].

И то, что он видел, то объявил всем, воскликнув громким голосом:

— Вот, я вижу небеса отверзтые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога (Деян. 7:56).

Он не скрыл сего видения, как обыкновенно делали святые мужи, которые, конечно, по смирению своему, не открывали явлений, посылаемых им от Бога, но всем объявил преславное откровение для того, чтобы верные утвердились в вере, а неверные были посрамлены. И для того еще он сделал сие, чтобы и будущих после его мучеников уверить, что страдающим за Христа нет препятствия к восхождению на небо и какого-либо испытания, но открыт прямой, свободный путь, небо отверзто, воздаяние готово. Сам Подвигоположник, стоя, ждет; Господня слава сама сретает мученика во вратах небесных. И посему святой первомученик поведал в слух всех, что он видит, как бы призывая этим и других после себя к тому же венцу мученическому.

Но завистливые иудеи, привыкшие убивать пророков и восставшие на Самого Господа, Исполнителя Закона и Пророков, не стерпели слов истины, будучи сами лживы, и не захотели слушать откровения святого Стефана, но подняли громкий крик, стали затыкать свои уши и, единодушно устремясь к нему, возложили на него свои убийственные руки, вывели из города, как прежде Господа Иисуса, благоизволившего пострадать вне стен, и камением побивали благого и верного раба Господня. А чтобы легче было бросать камни на святого, лжесвидетели и убийцы сняли с себя верхние одежды и сложили их при ногах одного юноши, по имени Савла, который хотя был единоплеменником и родственником убиваемого, но более других раздражен был против него, из слепой ревности к Ветхому Закону. Савл — говорится в Деяниях — одобрял убиение его (Деян. 8:1). И св. Иоанн Златоуст говорит о сем так: "Скорбел Савл, что у него не было много рук, чтобы всеми ими можно было поражать Стефана, и доволен был лишь тем, что мученика побивали многие руки лжесвидетелей, которых одежды он сторожил".

В то самое время, когда святого Стефана убивали в долине Иссафатовой (которая лежит между Иерусалимом и Елеоном, при Кедрском потоке, имевшем множество камней по берегам), вдали, на некотором возвышении, взирая с горы, стояла Пречистая Дева со святым Иоанном Богословом и прилежно молилась о Стефане ко Господу и Сыну Своему, да укрепит его в терпении и примет душу его в руки Свои. О, как сладостна, хотя и от жестоких ударов камнями, была смерть святого первомученика, когда с высоты небесной Сладчайший Иисус, а с горы земной Сладчайшая Матерь с возлюбленным учеником взирали на его подвиг! И святой Стефан, под частым каменным дождем, падающим на него, весь обагряясь кровью, ослабевая силами, и разрешаясь от уз плоти, скорбел сердцем не о себе, а о тех, которые убивали его, и прилежнее о них, чем о себе, молился перед смертью: ибо о себе, стоя прямо, говорил:

— Господи Иисусе, приими дух мой (Деян. 7:59). Потом, преклонив колена, молился о своих убийцах, восклицая:

— Господи, не вмени им греха сего (Деян. 7:60).

С этими словами святой предал Христу свою чистую душу. Так скончался добрый подвижник, так увенчался, как бы багряными цветами, окровавленными камнями первый мученик и вошел в отверстое, виденное им, небо к Господу и Царю славы, соцарствовать с Ним в бесконечном царстве.

Архидиаконом он рукоположен был святыми апостолами вскоре после Пятидесятницы, и пострадал в том же, по Вознесении Господнем году, 27 декабря, имея от роду немного более 30-ти лет. Лицом он был прекрасен, но еще прекраснее душою.

Тело же его святое было повержено на съедение зверям и птицам, и лежало день и ночь непогребенным. И только на другую ночь Гамалиил[934], известный в Иерусалиме еврейский законоучитель (который и сам потом уверовал во Христа с сыном своим Авивом), послал честных и верных людей и, тайно взяв тело святого, отнес в свое имение, отстоявшее от Иерусалима на 20 стадии[935], называемое Кафаргамала, и с честью похоронил там, сотворив над ним плач великий. "И кто бы не плакал, — говорит Златоуст, — смотря на того кроткого агнца, побиенного камнями и лежащего мертвым!".

Через много лет после того, благочестивая царица греческая Евдокия, супруга Феодосия Младшего[936], прибыв в Иерусалим, на том месте, где святой первомученик Стефан был убит и земля обагрилась его честною кровью, создала прекрасную церковь во имя его[937], в честь же Христу Богу, Ему же слава вовеки. Аминь.

Тропарь, глас 4:

Подвигом добрым подвизался еси первомучениче Христов и Апостоле, и мучителей обличил еси нечестие: камением бо побиен от рук беззаконных, венец от яже свыше десницы приял еси, и к Богу взывал еси вопия: Господи, не постави им греха сего.