– Научился поститься шесть дней, а от гнева не может воздержаться и один день.

Пресвитер одного монастыря, услыхав о неких братиях, ходивших часто в город, мывшихся в бане, не прилежавших к спасению своему, – разгневался на них и, придя в монастырь, снял с них одеяние монашеское; но потом раскаялся, пошел к авве Пимену и рассказал ему о всем, что он сделал с теми братьями. Старец же сказал ему:

– Не имеешь ли и ты в себе чего-либо от ветхого человека; или, быть может, ты окончательно совлекся его328?

Пресвитер услышав от старца такие слова, умилился, призвал тех братий, которых огорчил, раскаялся им и снова облек их в одеяние монашеское.

Однажды пришел к авве Пимену авва Исаак и, увидав, что он возливал на ноги свои небольшое количество воды, сказал ему:

– Как жестоко иные удручают тело свое!

Старец же сказал ему:

– Мы не научены быть телоубийцами.

И потом сказал:

– Бывает иногда, что человек кажется молчащим: но если сердце его осуждает других, то он говорит всегда. И есть такие, которые с утра до вечера говорят языком, но в то же время соблюдают молчание (ибо не осуждающий ближнего – то же, что молчащий).

Авва Иосиф рассказал, повествуя так:

– Когда однажды мы сидели у аввы Пимена, среди нас был юный брат Агафон; желая что-то сказать сему Агафону, старец (Пимен) назвал его аввою, сказав так:

– Авва Агафон.

Но мы сказали старцу:

– Этот брат еще юн; почему ты называешь его аввою?

Старец же отвечал:

– Уста его молчаливые заставляют меня называть его аввою.

Потом говорил еще авва Пимен:

– Брат, находящийся вместе с ближним своим, должен уподобиться истукану каменному; будучи обижаем, он не должен гневаться; будучи хвалим, он не должен превозноситься.

Еще сказал:

– Злом никогда не победить зла; если кто-либо причиняет тебе зло, то окажи таковому добро; тогда твоя добродетель препобедит его злобу.

Этой добродетели (как и другим добродетелям) преподобный Пимен поучал и самым делом; ибо до его прибытия из скита в Египет, в Египте жил некий старец, почитаемый всеми. Когда на то место пришел авва Пимен, то многие, оставив того старца, начали приходит к Пимену; по сей причине тот старец начал гневаться на пришедшего авву (Пимена), стал завидовать ему и говорить о нем дурное. Когда авва Пимен услыхал об этом, то опечалился и сказал своим братиям:

– Что теперь делать нам, ибо люди эти повергли нас в скорбь, оставив столь святого и добродетельного старца и прийдя к нам, незначащим ничего? Каким образом мы устраним гнев великого отца того? Приготовим немного пищи, возьмем немного вина, пойдем к старцу, вкусим с ним; быть может таким образом мы умилостивим сердце его.

Взяв немного пищи и вина, они отправились к тому старцу и постучали в двери келлии его. Ученик того старца, услышав стук, спросил:

– Кто это?

Ему ответили:

– Скажи авве твоему, что Пимен с братиею своею пришел, дабы принять от твоего аввы благословение.

Ученик пошел и рассказал об этом старцу. Старец же, выслушав сказал:

– Пойди и скажи им: идите отсюда, ибо у меня нет времени видеть вас.

Когда ученик сказал так пришедшим, то сии последние ответили ему:

– Мы не уйдем отсюда до тех пор, пока не сподобимся поклониться старцу.

И стояли на зное солнечном при дверях келлии.

Видя смирение и терпение пришедших, старец умилился, открыл им двери и принял их с лобзанием; севши, все беседовали с любовью и вкусили принесенного. Потом старец тот сказал:

– Поистине не только справедливо то, что я слышал о вас, но я вижу в вас добрые дела во сто крат большие.

С того времени старец стал миролюбиво относиться к авве Пимену.

Так умел преподобный Пимен устранять злобу враждующего на него и давал пример этого другим.

Преподобный Пимен умел врачевать иных и молчанием своим, как словом.

Однажды пресвитеры страны той посетили монастырь, в котором пребывал преподобный; авва Анувий, желая хотя несколько угостить их, вошел к преподобному Пимену и сказал ему об этом. Однако Пимен не дал ответа, но пребывал в молчании долгое время; и отошел от него авва Анувий с печалью.

Потом братия, бывшие у него, спросили его (авву Пимена):

– Почему ты не дал ответа авве Анувию?

Старец же отвечал им:

– Я не имел для сего орудия (т.е. языка); ибо я мертв; мертвый же не говорит; посему не считайте меня пребывающим с вами.

Так поступил старец для того, чтобы его не звали к тем новопришедшим братиям на трапезу; ибо о нем повествуют и сие, что, когда братия призывали его вкусить вместе с ними пищу, он шел с плачем, как бы нехотя; ибо не желал насыщать чрева своего, но вместе с тем не хотел ослушаться братий, дабы не огорчить их.