Как-то случайно я увидел её переодевающейся. Почти всё тело девушки покрывали странные татуировки. Они походили на какие-то древние забытые письмена. Я не смог идентифицировать их ни с одним знакомым мне языком. Мои знания оказались бесполезными.

Потом произошёл ещё более странный случай. Мы разбивали вечером лагерь под сенью деревьев на берегу реки. Это была по видимому, часто посещаемая стоянка, устроенная путешествующими по реке людьми. Она располагалась на крохотном пятачке, на возвышении, куда не доходили мутные волны вздувшейся реки. Навес на столбах был застелен полиэтиленом и довольно надёжно защищал от дождя. Под крышей находились сколоченные грубые подобия лавок, на которых мы и намеревались заночевать. Анна стала колдовать с костром, хотя я понятия не имел, как она собирается разжечь отсыревший под многодневным ливнем хворост.

Неожиданно прямо на неё из зарослей выскочил мокрый от дождя ягуар. Это бы половозрелый самец, чёрный как ночь. Он казался исчадием ада. Я чуть не вскрикнул, так как мне показалось, что он сейчас бросится на Анну. Но...Странное дело...Зверь вдруг съёжился и заскулил как котёнок, встретившись с ней глазами. Он был смертельно напуган и тут же стремглав бросился опять в чащу. Анна засмеялась, сделал движение гнад мокрым хворостом и он вспыхнул ярким жарким пламенем.

—Что это?— недоумённо спросил я, показывая на огонь,— как ты зажгла это?

—Бензин,— засмеялась девушка и показала мне небольшую бутылку с жидкостью.

Я конечно же поверил. Ага...Бензин прогорает за короткое время, этот же огонь горел долго и ярко, пока не испарилась влага с хвороста и он не занялся сам. И таких мелких случаев, которые нельзя было объяснить никак, только сильно постаравшись, было очень много.

Понемногу мы залезли в самое сердце сельвы.

Мы долго плыли, воюя с разбушевавшейся стихией, ежеминутно рискуя своими жизнями, и я уже пожалел, что ввязался в это дело. Что и кому я хотел доказать? В глубине сельвы живёт некая сущность или животное? Да бог мой, всем плевать! Отсюда, с края Ойкумены, всё казалось совсем иначе, нежели из уютного кабинетика в Академии наук. Это там, за чашечкой ароматного кофе, виделось что весь живой мир должен быть изучен и описан. Сейчас я думал что в нашей скрупулёзной вселенной должно быть место для тайны. Каюсь, пару раз я даже хотел предложить Анне вернуться, но понимал, что не для того она целеустремлённо лезла в эти дикие дебри, чтобы отступить за полшага от своей цели. Она желала видеть голову этого зверя над своим камином, образно выражаясь.

С некоторых пор на сердце начала давить непонятная тяжесть. Тревога росла и я постоянно чувствовал тоску и некую тайную угрозу, исходящую из леса. Что то ощущала и Анна. Однако, я думаю, её чувства были прямо противоположными моим. Она чувствовала Курупури и хотела убить его.

Дождь закончился и над лесом нависла тяжкая пелена невыносимой духоты и безветрия. Озверел гнус. Москиты и здоровенные осы просто обезумели, почуяв горячую кровь. Дымка скрадывала перспективу и мы плыли в никуда. Казалось, весь мир превратился в бесконечную темную сельву. Потерялись во времени и пространстве. И вот тогда то мы впервые и услышали этот звук. Так же как услышал его я в своей первой экспедиции.

Сначала звук был на грани слышимости и скорее ощущался тайным биением огромного сердца. Или мне казалось, что где то далеко в лесу некто бьёт в гигантский барабан. Этот мерзкий страшный звук наполнял моё сердце ужасом и тоской. Он лишал воли и от него слабели ноги. Анна тоже чувствовала его. И вела себя как охотник, почуявший дичь. Меня же это все безмерно пугало, хоть я и старался не показывать вида.

Прошла неделя, в течении которой мы упорно пробивались вверх по дикой реке. Теперь звук стал явственным, и от того более пугающим. Он звучал и днем и ночью, раскатываясь над бескрайним морем деревьев.

Впереди, у поворота реки показался чуть более высокий мыс, нежели обычные топкие берега реки. Место удобное для устройства лагеря.

—Мы приплыли,— решительно сказала Анна, причаливая к берегу,— дальше идти незачем. Он нас сам найдёт. Если захочет. Разбиваем стоянку здесь.

Мы быстро обустроили небольшой лагерь, разожгли костёр, устроились, обжились, навели небольшой уют, насколько можно было в дикой сельве. Анна часто хмурилась и смотрела в лес. Что-то она там видела. Что-то, недоступное мне.

На третью ночь демон нашел нас... Меня сморил тяжкий вечерний сон, прошедший как одна минута. Я проснулся словно от толчка и в свете догорающего заката увидел реку, клубящуюся дымкой. Дьявольский звук доносился особенно отчетливо. Анны в лагере не было. Черт... Как раз когда она так нужна....

А потом настала тьма и сельва погрузилась в ночь. Я сидел у лодки, дрожа от страха и сжимал в руке пистолет. Потом почувствовал что звук как будто стал ближе. Гораздо ближе. Только что он был непонятно где, но очень далеко, а сейчас вдруг как то резко придвинулся и ощущался уже метров за сто.

Дрожа от страха я пошел прямо на него. Ноги как будто сами несли меня к развязке, какой бы ужасной она не была. Я уже так устал, что было совершенно неважно, какие события последуют дальше.

Я шел на громко бухающий звук через темную мрачную сельву, светя фонариком, лучи которого тонули в беспросветном мраке, который источала сама гнилая почва. Трухлявые коряги и ямы грозили переломать ноги, а лианы цеплялись, оставляя следы от жгучего сока.

Неожиданно деревья расступились и я вышел на поляну среди леса. Первый луч луны, показавшейся среди разрывов в тумане, озарил громадный уродливый пень от немыслимого дерева. Он раскачивался и со всей силы ударялся о почву, порождая глухой стучащий звук, так тревоживший меня в течении целых недель. Я не знаю, что приводило его в движение. Некая тайная сила природы, вызывающая ужас.