Ольга выходит из зала суда. Поет о том, как она рада, едет к бывшему жениху, но тот не велит ее впускать. Швейцар у входа поет басом — мол, хозяин ее по-прежнему любит, но не желает иметь дело с убийцей. Глядя в окно на понурую Ольгу, уходившую от его дома, Владимир поёт о том, что ему сегодня нужно уходить на фронт, воевать с врагом и не думать о любви.

Финал фильма остается открытым. Но судя по тому, что несчастная женщина идет к Неве, она собирается утопиться. Радует, что Владимир не застрелился, хотя по сюжету ему следовало пустить себе пулю в висок, а Ольге, вначале оплакать труп любимого, а уже потом идти к реке, а по дороге что-то спеть.

Соня начала плакать ещё с начала фильма. Слева и справа доносились рыдания фрейлин. Они уже в который раз смотрят фильм? В третий? И до сих пор не наревелись?

Как говорится — война и немцы. Определенно, фильм перегружен деталями, сюжет слишком громоздкий. Но женщинам нравится. Правда, поют хорошо (даже судья и присяжные!) и музыка хорошая.

Во мне же включился «заклёпочник». Сразу возникли вопросы — статский советник, близкий к какому-то штабу, сумел переправить за линию фронта гражданское лицо. Как, интересно? Нет ли здесь сотрудничества с врагом?

Почему Владимир, уходивший на фронт в погонах с одним просветом, без звездочек, вернулся в звании поручика? Разжаловали за нахождение в плену? Не должно быть такого. Зато, отчего-то, на шее висел крест ордена святого Георгия. Третья степень у поручика? Да такой крест не у каждого полковника-подполковника есть. И за что вдруг его пожаловали бывшему военнопленному?

Опять-таки, если офицер вернулся из плена, его, после неких процедур, должны были снова отправить на фронт. Ладно, если бы по сюжету война уже закончилась, но она идет.

Было и ещё кое-что по мелочи. Фильм черно-белый, цвета листвы не видно, но заметно, что она уже поредела. Героиня ходит по берегу в легком платьице (там же июнь!), но заметно, что бедняжка дрожит от холода. Ну ладно, лед не заметен, так и уже хорошо. У киношников так бывает, когда летние сцены приходится снимать осенью. Надеюсь, Орлова воспаление легких не подхватила? Так тоже бывало.

В общем — хрень полная, но, как я уже сказал, артисты поют хорошо, и музыка замечательная. Пожалуй, раз женщинам нравится, то и запрещать я его не стану. Как говорят: «Фильмы разные нужны, фильмы разные важы!»

Но господину Мормоненко накажу, чтобы впредь брал себе консультантов и внимательнее следил за своими костюмерами. А то, развел, понимаете ли бардак. Путаница с погонами, чехарда с орденами. Это, как в российских сериалах о войне. Непременно нужно прицепить солдатскую «Славу» на мундир капитана, а то и полковника.

Но если убрать все несуразности, так вроде, и ничего. Смотреть можно.

Пожалуй, в моем времени из фильма соорудили бы телесериал, серий на двенадцать. Обязательно бы добавили серию о «кровавой гэбне», которая не верит в исповедь Владимира о том, что он никого не предавал, и на французскую разведку после освобождения, не работает. Можно бы отправить главного героя на Колыму, добывать золото на тройку серий. Отправить туда Ольгу, чтобы поддерживала морально своего любимого. А Наталья, которая в предыдущих сериях рисковала жизнью и честью, вытаскивая раненого из плена, вдруг бы его разлюбила.

Кстати, в этом времени у людей Мезинцева и армейской контрразведки тоже бы возникли вопросы: как это офицер выбрался из плена? Как так легко удалось подкупить французского офицера? Кто вас переправлял за линию фронта, а потом обратно? Не связан ли статский советник Некрасов с врагами отечества? Ну да ладно, я в это вникать не стану, оставлю критикам.

Ещё можно пару серий посвятить дороге Натальи на оккупированную территорию. О том, как ее то и дело хотят ограбить или изнасиловать. Ограбить — не больше пары раз, а изнасиловать — раза три, но чтобы девушка обязательно отбилась. Можно ещё и так — девушке пришлось не только отдать свои драгоценности французу, но еще и самой отдаться. Но из-за любви к Владимиру она согласна на все. Потом выяснит, что беременна, признается во всем молодому мужу, а тот, будучи благородным человеком, аборт делать не разрешит.

Вот здесь уже сюжет на вторую часть сериала. Война закончилась, Наталья вырастила дочь, а тот француз, что стал отцом ребенка, приезжает в Россию. Встреча. Страсти. Француза можно убить, а труп закопать в лесочке. Или еще кого-нибудь убить.

Ах, не получится. Наталью уже убили!

Забавно, ругаю фильм, а ведь похоже, что сам заинтересовался.

А ведь пожалуй, актриса (не обратил внимание на фамилию в титрах), исполнявшая роль Натальи, переиграла Любовь Орлову. И роль боле трагическая, да и любовь крепче. Пока главная героиня сидела дома и плакала, ее подруга искала способы для спасения своего любимого.

Императрица Всея Руси, вдоволь наплакавшись, сообщила:

— А у спуска к Неве полиция теперь оцепление ставит.

Погруженный в собственные мысли я не сразу понял, о чем речь. Рассеянно спросил:

— Оцепление? — Потом понял, о чем речь. — Туда девушки топиться ходят?

— Ага, от несчастной любви, — кивнула Сонечка.

— Ишь, от несчастной любви…

Мне тут вспомнилась «Бедная Лиза» Карамзина, девушки, что шли топиться и четверостишие какого-то поэта, сказавшего: