Шрифт:
– Ну, потому что….
– Почемууу? «Рожай» мысль быстрее, мой хороший.
– Потому что хотят навестить друга.
– Молодец. А кто им не даёт навестить друга?
– Эээ, я.
– Так значит- кто будет виноват, в случае неявки этих красивых мальчиков, опять же, очень важных для турнира, на свои бои?
– Я! Я! Я буду виноват! Понял я всё. Может пройти один, он выйдет и скажет остальным о состоянии их товарища.
– «Ээээ, так не честно, должны все пройти!» - завозмущались все парни, кроме меня.
– «Да ладно, парни, давайте я пройду, не тратьте время, не стойте тут, я скажу потом, как он там» - встреваю я.
– «Ну ладно, Сто пятый, брат, ты уж там скажи ему слова утешения, чтоб не унывал» - сказал один из парней.
– «Уныние и Двухсотый – вещи несовместимые. Хотя ворчливость- это его второе я» - отвечаю я парням.
– «Ахах, точно, брат, ну мы пошли» - говорят ребята.
– «Спасибо, Энн» - говорю я моей неожиданной заступнице, посмотрев в её большие зелёные глаза.
– «Не за что, красавчик, будешь должен» - сказала Энн, игриво подмигнув.
Передо мной открывается автоматическая дверь в лазарет, а я смотрю вслед уходящей в толпу Энн, блин, какая же она красивая зараза.
– «Ну ты будешь заходить или как?» - охранник резко отрывает меня от романтических мыслей.
– «А, да, да, захожу» - отвечаю я.
Глава 41
Я ловлю первого попавшегося санитара.
– «Где лежит Двухсотый, не подскажете?» - спрашиваю я.
– «Какой ещё Двухсотый?» - недоумевает санитар.
– «Тот, который последний бой проводил» - уточняю я.
– А тот самый, который от Разрушителя….ахах…проводил, не проводил, а отлетел, пролетел можно сказать, а я так не хило взлетел, наоборот на ставках, благодаря его отлёту аха-ха.
Я резко прижимаю «азартного шутника» к стене и зажимаю ладонью его болтливый ротза его «болтливые шуточки», разумеется.
– «Послушай, я сейчас уберу руку от твоего рта и ты мне просто скажешь- где лежит Двухсотый. А теперь кивни головой, если понял» - говорю я.
Напуганный санитар кивает головой.
– «Вот и славно. Я убираю руку. Итак, начнём сначала. Где лежит Двухсотый?» - спрашиваю я.
– В Двухсотой палате. Аха, прикольное совпадение, да?
– А ведь знаешь, я могу избавить тебя от постоянной нужды говорить.
– Н-не надо.
– Тогда говори в меру.
– Х-хорошо.
Пройдя чутка по коридору, я вижу металлическую дверь с надписью «Двести». Я захожу в палату. Двухсотый лежит в открытой крио-камере. В принципе, выглядит ничего так. Всего лишь нос сломан.
– «Эй, братишка» - обращаюсь я к Двухсотому.
– «Дружище…я проиграл» - почти со слезами на глазах отвечает он мне.
– Эй, ты чего? Ты проиграл, но с тобой всё в порядке, ты ж бился с самим этим, как его, Разрыхрытелем.
– Разрушителем!
– Да, да! Разрушителем, вечно забываю кликуху этого козла.
– Неужели ты ничего не боишься, Сто пятый? Ты не помнишь имя самого жёсткого, самого сильного ублюдка на этом турнире. Все прямо под него готовились, считай. И не только в нашей колонии, а везде.
– Хммм, знаешь, браток, а ведь тебе тоже не стоило его бояться.
– В смысле? Почему?
– Как я и сказал, с тобой всё в порядке. Ты жив. А если верить всем россказням про этого Разрыхро-Разрушителя, так там вообще можно умереть от одного удара. Но ведь с тобой всё в порядке.
В этот момент Двухсотый начал смотреть на меня очень внимательно и задумчиво, будто мои слова уже дают «пищу для размышлений».
– «Ты пойми: ты выходил заранее напряжённым, скованным, ты его боялся с самого начала, а он тебя- нет. Поэтому он и выиграл. Не потому что он сильнее, нет, а потому что он смелее и наглее», - говорю дальше я.
– «Ага, ты меня прям сейчас успокоил. Проиграть Разрушителю непобедимому не обидно, знаешь ли, а проиграть Разрушителю, в котором нет ничего особенного, просто он типа наглый, самоуверенный хрен, это уже обидно» - говорит Двухсотый.
– «Тебе не угодишь. Я хочу сказать, что я покажу тебе пример», - говорю я.
– «Какой пример?» - спрашивает Двухсотый.
– «Как не бояться того, кто убедил всех, что его стоит бояться», - овечаю я.
– «Погоди. Нет, нет, нет, не надо с ним драться», - начинает уговаривать меня Двухсотый.