– «Ты спас свет Асии от горы камней, убрав первый камень из этой горы» - отвечает дядя Абхай.

Я смотрю на дядю Абхая, улыбаясь неловко, притворяясь, что понял его более развёрнутый ответ.

– «Абхай! Друг мой! Не рановато ли для философии?» - мой Отец заходит в гостевую комнату и обнимает в приветствии дядю Абхая.

– «Вивек! Мой брат!» - обнимает моего Отца в ответ дядя Абхай.

Отец замечает слегка встревоженное лицо у дяди Абхая. Мы Асы, вообще в целом сострадательны, и замечаем сразу переживания других и, в особенности, друг друга.

– «У тебя слегка встревоженный взгляд. Что- то случилось?» - спрашивает Папа.

– «Надеюсь, что это ерунда, но звоночек не очень» - говорит дядя Абхай.

– «Ну так говори. Что случилось?» - спрашивает Отец.

– «Вивек, мы должны появиться в Сияющем Дворце» - отвечает Дядя Абхай.

– «Когда?» - спрашивает Отец.

– «Сейчас» - отвечает дядя Абхай.

Лицо моего Отца принимает тот же озадаченный облик, что и у нашего гостя. Он должен появиться в Сияющем Дворце, а это происходит только в экстренных случаях, случаях угрозы безопасности для Асии.

(конец воспоминаний)

– «Погоди! Сторм! Мы тут при чём?!» - недоумевает Двухсотый.

– «В смысле, Двухсотый?!» - спрашивает Сторм.

– «Это не наша война! Мы просто зэки! Заключённые этой клоаки! Каждого из нас, за редким исключением, привезли сюда! Привезли насильно, между прочим, так как, повторюсь, мы зэки, а не туристы!» - отвечает Двухсотый.

– «Послушайте, все! Вы- под ударом так же, как и все мы! Так что, будьте добры, не возмущайтесь! В первую очередь это тебя касается, Двухсотый! Тем более, что ты проиграл! Ты не победитель турнира! И поэтому сиди, молчи и смирись!» - дерзко заявляет Сторм.

Глаза Двухсотого наливаются лютой злостью. Он уже готовится выдать словесную порцию и Сторму и Флору. Однако я его опережаю.

– «Ну а я- чемпион! Я победил того, кого все боялись! Разве не так?» - спрашиваю я у толпы собравшихся зэков.

– «Дааа! Сто пятый! Сто пятый!» - зэки скандируют моё «тюремное имя».

– «И я говорю, что полностью солидарен с своим другом Двухсотым. Он сказал только что- то, что у всех присутствующих на уме, причём, не только у зэков. И у тебя, Сторм! И у тебя, Флор, ха, начальник Флор! Это же как получилось, что ты перестал быть начальником! Ты так гордился, что ты хотя бы тут, в этой клоаке, являешься главным! А тут Сторм будто командует вместо тебя!» - говорю я.

– «Заткнись! Ты!» - кричит на меня разъярённый Флор.

Взгляд Флора примерно такой же гневный, как и у Двухсотого, а вот Сторм смотрит просто изучающе на всех нас, и на Флора тоже.

– «Я защищал вас всех до этого момента, в том числе и уговаривал вашего многоуважаемого мной начальника Флора быть помягче с вами, ублюдками, но теперь я сам предлагаю! Начальник Флор! Нажмите хотя бы на один пульт! Расщепите парочку этих отбросов!» - говорит Сторм.

Все наши зэки вдруг притихли, как будто растерялись. С одной стороны- желание разорвать всю эту шоблу зажравшихся руководителей, а с другой стороны- страх быть расщеплёнными на атомы. Тем временем Флор обвел нас внимательным спокойным взглядом. Было похоже, что он пытался внутренне успокоить самого себя, чтобы удержаться от опрометчивого поступка. С чего вдруг?

– «Не надо, Сторм! Не надо! У меня идея получше! Охрана! Отвести их всех в лазерные камеры! А кто будет рыпаться, пульт вам в помощь, сразу!» - говорит Флор.

– «Вот же гадство, а! Блин! Твари! Козлы!» - Двухсотый не успокаивается, не успев облюбовать свою новую супер-камеру.

– «Успокойся! Так делу не поможешь!» - говорю я Двухсотому.

– «Делу? Какому делу, Сто пятый? У тебя есть план на дело? И на какое дело?» - не успокаивается Двухсотый.

– «Делу, ну, в смысле, ситуации, в смысле- всем нам, в целом нервной системе не помочь!»- говорю я чуть раздражённо.

– «Послушай! Мы напрягались! Дрались! Ты так вообще выиграл! Сделал невозможное! Нам пообещали свободу… и кинули! Тебя это не волнует?!» - спрашивает Двухсотый.

– «Ты знаешь, что волнует» - говорю я более спокойно.

– «А ты взял и повёлся на обаяние красотки, взял и ушёл выступать за других!» - продолжает не без должной причины ворчать Двухсотый.

– «Сто пятый!» - звучит знакомый приятный, но теперь презираемый голос.

– «Оооо! Ты посмотри- твоя подружка нарисовалась! Видимо, жить без тебя не может! Поэтому ты тут чалиться и остался, чтобы она тебя могла видеть!» - язвит уже не на шутку Двухсотый.

– «Слушай, прекращай, а!» - говорю я Двухсотому.

Энн стоит и смотрит на меня жалобными глазами, как на домашнюю зверушку через лазерную стену, разделяющую мою камеру и коридор. В соседней камере Двухсотый, по бокам и сверху все наши парни, а ещё зэки из других колоний, которые тоже участвовали в турнире.