Мирак подолгу молчал. Такая ссора с братом… И, пусть Мирону казалось, что он прав, Мирак любил брата, но его действия не поддавались объяснению. «Разве так плохо было в компании Лиона и Лаки? Может быть, я и вправду не понимаю чего-то? Однако… Он убил меня уже второй раз… Какое оправдание после этого может быть?» — думал Мирак.

Да и как может быть иначе? Когда тебя предает единственный родной человек, это больно. В случае Мирака — физически. Он ехал в повозке вместе с раненым Джейком и Тиной и сидел там, буквально забившись в угол. Он чувствовал вину перед всеми, будто именно он был виноват в действиях Мирона. Когда процессия остановилась, чтобы гоблины забрали груз, а Лаки и Лион перелезли в другую телегу, Мирак сказал, глядя в небо:

— А ведь знаешь… — и снова он затих.

— Что знаешь? — Лаки не хотел оставлять парню шанса вывести его из состояния грусти.

— Знаешь… У меня теперь не так много сейвов. На два меньше, чем у брата, на три больше, чем у Джейка.

— Это немало.

Мирак вновь замолчал, но ненадолго.

— А знаешь… Мирон оказался умнее меня. Он всегда думал наперед. Оказалось, он вел нас обоих, не я.

Мирак вытер слезы.

— Твой брат застал тебя врасплох. И такое бывает. Мы сейчас пройдем в другой мир, и ты забудешь о нем, — пытался успокоить его Лаки.

Мирак усмехнулся.

— Не забуду. Это мой брат. Да что там! У нас с ним на двоих одни умения. Я всегда буду знать, где он, а он будет знать, чем занят я. Не смогу я забыть о нем. Он всегда будет рядом. Иначе мы оба погибнем, — Мирак искренне улыбнулся.

Высказав все это, он успокоился. Хотя и не особенно — он так же волновался, так же злился на брата. И знал, что не скоро, но все же настанет тот момент, когда их судьбы снова переплетутся, и совсем не в худшем плане.

— Со временем ты перестанешь так сильно переживать из-за этого, — встрял в разговор Лион. — Душевная боль утихнет, останутся лишь ее отголоски. Поверь мне… Когда близкие люди делают тебе плохо, или когда ты делаешь плохо им… В общем, это однозначно отражается на мышлении. На твоих переживаниях, в конце концов. Ты не забудешь брата. И никогда не забудешь того, что произошло. Но и он никогда не забудет этого. И уж точно он сам не находит себе места после того, что причинил тебе. Понимаю лишь одно: знай он, что у тебя последний сейв, никогда не сделал бы этого. Но сейчас и я, и все мы просим тебя: забудь об этом на день, чтобы мы могли пройти данж. Чтобы тебя не отвлекали тяжкие мысли. Нам нужен друг. Но сегодня нам нужен еще и призрак.

Маг похлопал Мирака по плечу и вернулся к разговору с Джейком.

— То есть ты уверен, что прежде не видел тех, кто хотел тебя убить? — снова спросил у него маг.

— Абсолютно. Но, мне думается, что это мой брат. — Орк попытался приподняться, но заскрипел зубами от боли и принял прежнее положение.

— Скоро. Еще немного, — сказал Лаки, приблизив лицо к лицу Лиона.

— Подождем, — ответил маг, так же приблизив сое лицо к лицу парня. И они оба улыбнулись в предвкушении приближающейся битвы.

Ка сидел на стуле верхом, повернув его спинкой вперед и положив на нее руки. Оружие его все так же было на плече. Он слушал разговор Ледокола и Фарила — будто учитель отчитывал провинившегося вновь хулигана. Ка слушал их и не собирался вставлять ни слова. Сейчас его слова не были нужны. Да и он сейчас думал о другом…

— Беран был силен только физически. Он не был хорошим вождем! Обмануть его было легко! — говорил Ледокол не без гордости.

— Ты использовал магию льда? — спросил, сдерживая порывы ярости, старый орк.

— Да, — ответил Ледокол очень уверенно, но явно не искренне.

— Нет. Это была не она, — Фарил повернул голову к эльфу. — Это ведь магия тьмы?

— Может, частично… — начал Ка.

— Может, частично, но это она! — Уравнитель не сдержался. — Она запрещена на дуэли силы! Ты же орк! Ты должен чтить правила предков!

Ледокол рассмеялся:

— Каких предков? Я не орк! И ты не орк! Мы — игроки. Или ты совсем погрузился в маразм? — Ледокол сел на сундук в углу шатра.

— Алекс, ты… — начал Фарил, но орк вскочил, перебив его:

— Не называй меня так! — он с силой ударил рукой по сундуку, оставив на нем вмятину в три пальца.

— Ты боишься своего имени даже сейчас, когда Берана нет? Или ты отрекся от него уже давно? — спросил орк. — Отрекшийся от своего имени перестает быть собой! Хочешь быть Ледоколом взаправду? Тогда будь жесток и несправедлив так же, как в дуэли силы!

Ледокол вновь сел на сундук.

— В любом случае все уже сделано, — продолжил Ледокол через несколько секунд. — Что думает твой ученик о том, чему ты учишь его?

Фарил притих:

— Я учу его магии гравитации.

— Насколько мы знаем, она недалека от запрещенной магии. Той, по поводу которой ты возмущаешься сейчас, к слову.

Фарил злобно посмотрел на Ка. Тот откашлялся — то ли из-за ощутимого неудобства, то ли скрывая смех.

— Я хотел сказать, что ее тоже можно преобразовать в темную энергию. Не хочу язвить, но с этого началась вся история с амулетом. Где он теперь, кстати?

Фарил ответил, скрипя зубами:

— Да, ты прав.