Пальцы сжались еще крепче, и я почувствовал легкое покалывание. Опустил взгляд и увидел, как тонкие ниточки белых разрядов протянулись от ладони отца в мою сторону. Сначала совсем слабые они начали крепнуть и расти. Я почувствовал боль на поверхности кожи, но терпел и ждал. Это продолжалось несколько секунд, а затем все резко исчезло.

Я посмотрел на Разрушителя. Он был мертв. Его тело просуществовало еще несколько секунд и рассыпалось золотисто-белыми искрами, наподобие моих фантомов.

В моей ладони осталась пустота, как и в сердце. Но не успел я подняться, как что-то почувствовал внутри. Словно оно шло, шло и наконец дошло до нужного места. Теплота разлилась по телу, и я понял, что мои родители встретились. Не знаю, как на все это смотрит наука, религия или что-то еще, но я чувствовал себя продолжением рода. Во мне был не только я сам, но и где-то глубоко внутри жили мои родители.

Кто-то может сказать, что в моей душе или в моем сердце нашлось для них место. Я же материалист, и чувствовал, что все красивые слова лишь часть истины. Во мне на самом деле была Сила родителей. И сейчас я мог ей пользоваться. Дар или проклятье, но оно досталось мне от мужчины и женщины, которые любили друг друга. И сейчас я был рад, что стал частью этого.

Я поднялся, выпрямился и осмотрелся.

Вокруг все еще пылала трава, не знаю каким образом загоревшаяся во время боя. Большую часть земли стянуло с каменистых плит и сейчас она валами окружала место последней битвы. Перевернутая, перемешанная с корнями и жухлой травой она возвышалась бастионами над каменистым пятаком, как памятник всем здесь погибшим.

Кое-где наемники еще сражались с послушницами, но «детей» Шалока осталось совсем мало. Не стоило гибнуть кому-то еще. И так тех, кто не вернется было достаточно.

Я знал, что вовсе необязательно дожидаться, когда перебьют всех послушниц. Я мог просто пожелать, и они исчезнут. Так я и сделал. Заодно развеял всех монстров, что еще бродили по этому миру. Может заблудились по пути к полю битвы, а может быть вышли из-под ментального контроля Шалока и Императора и просто разбрелись по округе, став дезертирами. Я уничтожил их всех. В этом мире им не было места.

Совсем недалеко от меня стояли мои друзья. Лушка держала за руку Настю, не позволяя девушке ринутся ко мне немедленно. Иван поддерживал Степана. Тот был ранен и капли густой черной крови стекали на землю из разорванного бока.

Я пожелал, и теплый желтый свет проник в рану моего боевого товарища, исправил все повреждения и зарастил порез.

Настя выдернула руку из ладоней Лушки и бросилась ко мне. Подбежала, остановилась, глянула в глаза и повисла на шее. Мне не нужно было ничего говорить, как и Насте. Мы понимали друг друга без слов. И это было на текущий момент очень важно. Я бы не смог сейчас подобрать нужные слова, но девушка и так меня понимала. Мы просто стояли, обнявшись, и молчали.

Черт! Я вспомнил про Шанса. Где он и что с ним?

Я поцеловал Настю и отстранился.

— Нужно найти Шанса, возможно ему нужна помощь.

Девушка кивнула, и я побежал в сторону польской границы, где последний раз видел змея.

Наемники собирались в небольшие отряды, прочесывали поле и прилегающие к нему заросли. Я не стал говорить, что ни монстров, ни послушниц больше нет. Пусть будут чем-то заняты. Опять же, может раненых найдут.

Основной офицерский состав собрался на краю поля ближе к нашей территории. Туда я не пошел, сейчас было не до того. Я просто чувствовал, что все, кто был под моей защитой живы. Сейчас щиты стали без надобности, и я развеял их на ходу.

Перебравшись через земляной вал, я спустился на обугленную пропитанную кровью землю. В десятке метров передо мной была польская граница, а где-то дальше, ближе к лесу, должен был лежать Шанс. Именно сюда забросила его перекачанная энергией аватара Шалока.

— Шанс! — позвал я.

Ответом мне была тишина.

Я попробовал взглянуть на пространство перед собой в энергетическом диапазоне и сразу же увидел его.

Змей лежал на боку почти у самых деревьев, поперек дороги что уходила через лес на территорию Речи Посполитой.

Я бросился к Шансу, уже и не надеясь, что он жив. И лишь подбежав, понял, будь он мертв, уже стал бы серым облачком.

Змей не двигался, но я видел, что его глаза открыты и смотрят на меня.

— Дружище, ты как? — спросил я, протянув руку и коснувшись малахитовой чешуи.

Ответа не было, но в голове прозвучало: «Все в порядке. Сложно говорить. Совсем нет сил»

— Сможешь восстановиться, если заброшу тебя в мир духов?

Вместо ответа Шанс только еле заметно прикрыл веко.