– Но я не могу!

– Можешь, – в его взгляде приказ и жесткая категоричность, которую он смягчает обаятельной улыбкой. – Давай, кукла, потусишь со мной еще разок, и отпущу тебя.

Мой мозг работает на полную мощность, лихорадочно перебирая и отбрасывая варианты. Как отпроситься у мамы в ночной клуб, если это невозможно? Как уехать из дома незамеченной, если это невозможно?

– Из колледжа, – непослушными губами произношу я, но мой голос звучит твердо.

– Что? – непонимающе хмурится он.

– Заберешь меня в семь из колледжа. Не из дома.

– Почему?

– Потому что у меня тоже есть дела.

Мама закончит работу в пять и уедет домой. Я скажу ей, что надо готовиться к курсовой и останусь в библиотеке, а потом совру, что Аня позвала нас с Таней к себе в гости. За город. И что потом меня на такси привезут домой. Так на самом деле уже было пару раз, поэтому мама мне скорее всего поверит. Я ведь никогда не врала ей. Раньше.

– А ты не планируешь переодеться перед клубом?

– Нет.

– Поедешь вот в этом? – он со снисходительной усмешкой смотрит на мой бесформенный темно-синий пиджак, и я непроизвольно краснею и нервно вцепляюсь в край юбки, которая по виду ничуть не лучше пиджака.

– Да! – с вызовом отвечаю я. – В этом! А что?

Его красиво очерченные губы расплываются в улыбке.

– Ничего. Так даже забавнее будет. До вечера, Лина.

И, не дожидаясь моего ответа, он разворачивается и идет к двери.

– До вечера, Гробов, – мстительно бормочу я себе под нос, но только тогда, когда его широкая спина исчезает из поля зрения.

Кажется, я на сегодня и так достаточно нарвалась, не стоит рисковать еще больше.

***

– Что за странная идея? – голос мамы звучит недовольно. – Завтра рабочий день, а вы вдруг собраться решили. Нет, я понимаю, что Аня не учится и не работает, но она могла хотя бы про вас подумать…

– Мам! – жалобно прошу я. – На выходные у девочек другие планы, а я ведь правда редко куда-то хожу…

– Редко, не поспоришь, – мама вздыхает как-то виновато. – Хорошо. Но допоздна не засиживаться, Лия! Поняла? Написать мне, как приедешь, написать, когда поедешь. Обратно на такси. Или тебя водитель Анин привезет?

– На такси, – поспешно говорю я. – Спасибо, мам! Все, пока!

– Хорошо проведите время, – напутствует она.

Я кисло улыбаюсь и кладу трубку.

Боюсь, слово «хорошо» к сегодняшнему вечеру подходит мало. Зачем Громов меня тащит с собой? Снова придумает какую-то идиотскую игру, чтобы надо мной посмеяться?

Лучше не думать. Так будет легче.

Без десяти семь я выхожу на крыльцо колледжа, а через несколько минут туда подъезжает вип-такси, и из него выходит Громов. Вот он явно заехал домой переодеться, потому что теперь на нем вместо привычной кожаной куртки синий с белым спортивный бомбер, на ногах светлые джинсы и белые кроссовки, а волосы по-модному взъерошены. Он выглядит расслабленнее, чем в колледже, и ему это все просто возмутительно идет.

Я теперь рядом с ним выгляжу еще хуже, и радости мне это не добавляет.

– Привет, кукла, – широко ухмыляется Громов, распахивая перед мной дверцу дорогой машины. – Готова повеселиться?

– Готова выполнить нашу договоренность, – упрямо отвечаю я. – До скольки я там должна быть?

– Пока мне не надоест, – лениво отвечает он с переднего сиденья, и это не тот ответ, который мне хочется услышать.

Мне нельзя задерживаться, иначе мама узнает, где я.

И тогда будет катастрофа.

Я обещаю себе, что буду очень скучной и постараюсь надоесть Громову еще до того, как мы приедем в клуб.

Вывеска «Брусника» сияет неоновым светом, и поэтому ее хорошо заметно на старинном здании в центре города. Я слышала про этот клуб, он даже среди наших студентов считается очень престижным. Во многом потому, что вход туда разрешен только по клубным картам и только с двадцати одного года, а значит, раньше четвертого курса попасть в «Бруснику» просто нельзя.

– Меня не пустят, – с плохо скрываемым облегчением говорю я. – Мне девятнадцать.

– Поспорим? – спрашивает он, поворачивая ко мне голову. Отблеск фонарей падает на крошечного дракона в правом ухе, и тот вспыхивает серебряными искрами.

Я молчу.

Хорошо, что не стала спорить, потому что стоит Громову показать черную с золотым тиснением карту, как его и меня пропускают без всяких разговоров. Кажется, он сюда ходит на каких-то особых условиях.

Здесь три этажа, на каждом свой бар, своя музыка и свои… фишки, которые Громов лениво перечисляет, пока мы поднимаемся по лестнице.