И как-то само собой получилось, что следом она и выложила все про свои недавние злоключения.

—… Вот так все и случилось, мой мохнатый дружок после того, как ты принёс мне письмо от Гвена, — грустно улыбнулась девушка, осторожно поглаживая мохнатую боярину головку. Тот же при этом тихо-тихо, как и приличествует почтенному бобровому патриарху, пофыркивал. Нравилось, похоже. — Вот теперь жду, что будет…

В этот момент животное вдруг пришло в движение, начав ерзать на её руках и явно что-то искать. Стал громко фыркать, теребить передними лапами один из карманов ее полушубка.

— Ты чего? Устал сидеть что ли? Чего нужно-то? Карман-то на кой тебе сдался? Там же все равно ничего нет…

В конце концов, она сдалась, и вытащила на стол все, что было у неё там. Возбужденный бобер сразу же сделал стойку на небольшой огрызок карандаша, которым она письма раненным писала. Начал мордочка в него тыкать, лапами гонять туда-сюда.

— Чего? Рисовать что ли захотел!? — не понимала Зоя. — Писать? Письмо?

И тут ей в голову пришла совершенно безумная, как казалось, мысль. А что если написать обо всем самому товарищу Сталину… Даже не произнеся эту фамилию, она вздрогнула и с напряжением повернулась к двери.

— А ведь правда, взять и написать. Мохнатик потоп отнесет. Меня ведь нашел, а Кремль, вообще, пара пустяков найти, — девушка с надеждой посмотрела на вновь притихшего бобра. Тот даже лапками перестал шевелить, словно внимательно её слушал. — Ты ведь отнесешь мое письмо товарищу Сталину, Мохнатик?

В ответ она увидела или может ей показалось, что тот чуть качнул мордочкой. Может, и правда, показалось. Все-таки, будучи арестованным все видится совсем в другом цвете. А может, и все наоборот.

— Ведь поможешь…. Обязательно поможешь…

Бормоча эти слова без тени сомнения в голосе, она послюнявила кончик карандаша и начала писать письмо на небольшом блокнотном листке, случайно оказавшимся в её кармане. Даже язычок при этом от усердия вытащила.

Кунцево. Ближняя дача В. И Сталина.

По припорошённой снегом дорожке прогуливался мужчина в длинной каракулевой бурке, полы которой скребки по снегу. Иногда останавливался у очередной скамьи, что-то негромко бормотал, кивал своим же мыслям. Затем, попыхивая трубкой, шел дальше.

— Хороший удар… Добрый удар, — задумчиво шептал Сталин, наслаждаясь вечерней прогулкой среди заиндевевших деревьев. — Еще бы немного и…

Уже какой день все его мысли занимало постепенно затухающее советское контрнаступление, начавшееся больше двух недель назад. Конечно, отброшенный на 150 — 200 км. враг был успехом, но хотелось большего, гораздо большего. Он всем своим нутром чувствовал, с каким воодушевлением простые люди в тылу, бойцы и матросы восприняли новость об освобождении десятков городов и поселков. Это была настоящая волна, которая вдохнула во всех уверенность в победе. А, если бы получилось больше…

— Эх, правду говорят, довольствуйся малым, а мечтай о великом, — улыбнулся он в усы, вспоминая цитаты одного из великих мыслителей прошлого. — Что я в самом деле? Главное мы выстояли, отстояли Москву… Теперь все будет иначе… Черт!

Вздрогнув от неожиданности, Сталин замер. У скамейки, прямо в шаге от него было какое-то животное. Крупное, в густой меховой шубе, оно стояло на задних лапах и буравило его своими чёрными глазками-кнопками.

— Шени дада… Это же бобер! Точно бобер.

От удивления он даже с силой растер глаза. Вдруг, привиделось с усталости. Только животное после этого никуда не исчезло. Наоборот, сделали в его направлении крошечный шажок, словно чего-то желая. Передними лапками при этом шевельнул.

— Это что шутка такая?

В голову ему вдруг пришло, что это просто розыгрыш. Может кто из его частых гостей такое учудил?

— Никитка, наверное, стервец, где-то дрессированного бобра раздобыл.

Хмыкнув, опустился на корточки. Ему вдруг показалось, что он что-то необычное на брюшке зверька разглядел. И точно…

— Хм…

На бобриной шее, прячась в густом меху, прятался небольшой металлический предмет. Латунь в свете уличного фонаря сверкнула, так бы не заметил.

— Патрон, что ли?

Похоже, у животного на шее висел крупнокалиберный патрон с деревянной пробкой вместо пули. Мысль о взрывчатке, конечно, мелькнула у него в этот момент, но он сразу же её отмел.

— Послание, скорее всего, какое-то…

Почувствовав человеческие пальцы, зверёк тут же о них доверчиво потерся. Даже вроде то ли фыркнул, то мурлыкнул при этом.

— Хм, даже волнительно как-то.

С удивлением ощутил внутри себя какое-то детское, уже давно забытое, чувство, с которым давным-давно ждал подарка или поездки с отцом на рынок. Это было сладостной предвкушение тайны, хорошего и доброго.