На стол легли фотографии с панорамой больших лесных пространств, узких речушек меж деревьев, крошечных деревушек, затерянных в самой чаще леса. Один из снимков Гвен сразу же взял руки, принявшись пристально рассматривать. Слишком уж изображенная там поляна напоминала пейзаж его родного мира. На какой-то миг даже поверил в это.

— Командование уже подготовило все для вашей эвакуации. В течение следующей недели войска Степного фронта начнут наступление, чтобы сковать силы противника и вынудить его стянуть все возможные резервы на это направление. Его будут поддерживать две бомбардировочные эскадрильи изтретьей воздушной армии, которые начнут бомбить глубокий тыл немцев, — генерал размашистыми движениями карандаша показывал направления ударов советских войск. — Одновременно мы начнем эвакуацию ваших людей. Подготовим полевой аэродром для дугласов, и, думаю, за четыре — пять темных ночей справимся.

Замолчав, Меркулов вопросительно посмотрел на друида. Всей своей позой при этом выражал нетерпение. Навалился на стол, нетерпеливо постукивая пальцами по столешнице. Словно бы спрашивал: и чего молчишь?

— Не-ет, — вдруг проговорил Гвен, отрицательно качая головой. — Сейчас нельзя.

На нем тут же скрестились удивленные взгляды Меркулова и Власика. Похоже, оба генерала искренне недоумевали, как можно было так ответить.

— В смысле?! Подготовка уже началась. Войска выдвигаются на позиции. Уже закончилось сосредоточение резервов, — помрачнел Меркулов, всем своим видом показывая неудовольствие. — Ты понимаешь, что говоришь?!

Но Гвен и не думал отступать от своих слов.

— Это все вы не понимаете. Сейчас нельзя уходить. Ученичество еще не завершилось. У них еще слишком сильная связь с Лесом. Они чувствуют все, что чувствует Лес. По-хорошему, они теперь и есть Живой Лес, — друид пытался разжевать гостям прописные истины. Правда, плохо получалось. Жители местного мира давно уже забыли о своих корнях, о первородной связи с духами. Они стали частью нового мира — мира вещей, которые сами же и создали. — Увезти их сейчас, значит, сделать калеками, неполноценными. Это все равно, что отобрать младенца у матери. Но гораздо хуже другое…

Гвен кивнул в сторону отрывного календаря, висевшего на стене землянки. В неровном свете масляной лампы можно было различить дату — девятнадцатое апреля 1942 г.

— Наступила последняя декада апреля, называемого живицей в моем мире. Только сейчас смерть уступает место жизни, долгая зима сменяется весной. Золотое время для друида. Духи Живого Леса сейчас сильны, как никогда. Смотрите!

Парень поднял с пола крошечный бурый желудь, непонятно как оказавшийся в землянке. Поднес его ко рту и осторожно подул, словно на блюдечко с горячим чаем. После осторожно накрыл ладонью и несколько мгновений согревал теплом своего тела.

— Скоро мои ученики смогут также.

Желудь, положенный на столешницу, вдруг дрогнул. Перекатился с одного места на другое. Задрожал, и неожиданно выбросил крошечный зеленый росток.

— И даже больше… гораздо больше… Особенно некоторые.

Гвен наклонился и еще легонько дунул. Зеленый стебелек подрос еще немного. Чуть искривленный, тонюсенький, он осторожно поднимался к потолку. Сначала это было несколько сантиметров, затем уже десять и больше.

— Увезете моих учеников сейчас, получите самых обыкновенных калек. Они станут инвалидами, полностью потерянными для нас.

Дверь землянки хлопнула, и Гвен снова остался один. Недовольные московские гости побежали в сторону радиоузла, чтобы доложить последние новости.

— Все лишь во благо Живого Леса и только во благо… — негромко прошептал друид, сложив ладони в молитвенном жесте.

Поднял взгляд на дверь и широко улыбнулся. То, что произойдет сейчас здесь и сейчас, генералам лучше не знать. Ведь, он сказал им не всю правду, точнее не совсем правду.

— Все лишь во благо Живого Леса…

По-хорошему, ученики уже готовы. Основные знания они получили, осталось лишь отточить полученные умения и навыки. Но опыт придет лишь со временем, тогда они и войдут в полную силу.

Ученики же ему нужны были совсем по другой причине. Он хотел высадить семена мэллорна, священного дерева друидов. Этот мир, друид понял сразу, сильно болен. В нем почти не осталось магии, первородные духи едва отзывались на его зов. И мэллорны были способны все изменить.

— Учитель, ты звал нас? — из задумчивости его вывел голос Якова, первым вошедшим в землянку. За его спиной виднелись еще люди. Значит, ученики услышали его зов. — Мы пришли.

Коротко поклонившись ему, они быстро расселись на лавки вдоль стен и в молчании застыли. Ждали, что он скажет.

— Многие из вас уже слышат голос первородных духов, устами которых с нами разговаривает Живой Лес. Вы слышите их зов? Чувствуете, как им тяжело? — Гвен переводил взгляд с одного ученика на другого, словно пытался заглянуть в самое нутро каждого из них. — Пришло время ответить на их зов. Вы должны помочь первородным духам.

В глазах каждого из учеников он встречал лишь решительность и готовность сделать все, что им скажут. Они не должны были подвести.