Я озадачена его заявлением.

– Что ты имеешь в виду, говоря это?

– Ты выставила его слабаком ранее. Ему это не понравилось.
– Он улыбается, его глаза закрываются. – Глупая задница, побежденная слабой маленькой девочкой. С ним покончено. Серьезно, никто, блядь, не дерется со мной в этом кампусе и не выходит сухим из воды.

Моя рука замирает, мочалка все еще прижата к его глазу.

– Что ты имеешь в виду, говоря "с ним покончено"?

Его ярко-голубые глаза открываются и сияют – Эллиот. С ним покончено.

– Но я думала, вы двое друзья, - говорю я, сбитая с толку.

– Ты пнула его по яйцам и уложила как девчонку. А он мстит, пытаясь напасть на тебя. И посмотри на себя. Стоишь ли ты того, чтобы полностью разрушить его репутацию?
– Он машет мне рукой, прежде чем она безвольно падает на кровать.

Я убираю мочалку с его лица и сажусь прямо, оскорбленная его словами.

– Ты такой засранец. Я рискую всем, протаскиваю тебя в свою комнату и пытаюсь помочь тебе, и вот как ты мне отплачиваешь?

– Что я сделал? Все, что я сказал, это посмотри на себя.

Его глаза закрываются, губы поджимаются, уродливый рваный порез в углу покраснел от воспаления. Если он не будет осторожен, останется шрам.

– Ты всего лишь девушка. Слабая, развратная маленькая девочка, которая поставила его на одно колено, как будто он был бессилен. Вот почему он был так зол. Я его не виню. Ты никто, и все же ты расхаживаешь по кампусу, как будто это место принадлежит тебе, а оно не твое, Сэвидж. Это мой кампус. Ты должна съеживаться от страха каждый раз, когда я просто смотрю на тебя.

– Ты свинья, - говорю я ему, сильно толкая его и поднимаясь на ноги. Он морщится от боли, переворачиваясь на бок, чтобы оказаться ко мне спиной, и мне все равно. Я надеюсь, что он будет страдать вечно. Я надеюсь, что ребро проткнет его легкое, и оно наполнится жидкостью. Он бы умер от этого.

Я бы не почувствовала ни капли раскаяния, если бы это произошло.

Ни капельки.

Он это заслуживает. За то, как он разговаривает со мной. Лечит меня. То, что он говорит обо мне. То, что он заставляет людей делать со мной. Мне все равно, помогал ли он мне раньше. Он сделал это только из эгоистических соображений. Это не имело ко мне никакого отношения.

Почему я должна ему помогать? Он отвратителен. Худший человек, которого я когда-либо встречала.

– Как только твоя одежда высохнет, я выгоню тебя из своей комнаты, - говорю я ему.

– Кто-нибудь увидит меня, когда я буду уходить, - раздраженно отвечает он, смотря в стену.

– Мне все равно. Ты можешь быть тем, кто объяснит, почему ты находишься в женском общежитии в это время ночи. И тебе лучше не впутывать в это мое имя.

– Или что?
– Он бросает на меня взгляд через плечо. – Ты угрожаешь мне, Сэвидж?

Нет смысла это отрицать. – Да, угрожаю.
– Я подхожу к кровати и наклоняюсь над ним, наши губы так близко, что я чувствую его дыхание. Так близко, что я могла бы поцеловать его. Я испытываю почти такое же искушение. – Я угрожаю тебе. Если ты скажешь, что я тайком затащила тебя в свою комнату, я скажу им, что ты заманил меня, удерживал и заставил засунуть твой огромный член мне в рот и отсосать тебе.
– Его глаза сужаются, но он не произносит ни слова. – У тебя не будет неприятностей, учитывая, что твое чертово имя повсюду в этой школе, и ты, блядь, неприкасаемый, но, по крайней мере, у меня тоже не будет неприятностей. Я без колебаний буду кричать о сексуальном насилии кому бы то ни было в отношении тебя, так что не искушай меня, - говорю я ему, толкая его в плечо, прежде чем снова выпрямиться.

Его пристальный взгляд отслеживает каждое мое движение, пока я направляюсь к двери с мочалкой и полотенцами в руках.

– Я думаю, тебе бы это понравилось, - тихо говорит он. – Я держу тебя, мой огромный член между твоих губ. Ты отсасываешь у меня. Держу пари, ты бы проглотила все до последней капли.

Я не признаю его слов. Сделать это означало бы показать, что они вызывают у меня реакцию. Образ того, как он прижимает меня к кровати, вставляет свой член между моих губ, эта высокомерная ухмылка на протяжении всего времени…

Дрожь пробегает по мне при этой мысли, и я пытаюсь прогнать ее, но, похоже, не могу. Это здесь, проигрывается в моей голове, как фильм, на повторном цикле. Он не получил бы большего удовлетворения, чем доминирование надо мной, и я бы…

Я бы наслаждалась каждой секундой этого.

Боже, что, черт возьми, со мной не так?

– Я схожу за твоей одеждой, - говорю я ему, моя рука на дверной ручке. – Не двигайся.

Его тихий смешок преследует меня, когда я проскальзываю за дверь.