Тогда я понял, что рядом нет никого достаточно умного для бизнеса и достаточно решительного для продвижения вперед. Мозгов мне было не занимать… это я знал. Но жестокость? Для развития этого качества понадобилось определенное время.

— Значит, вы стали бросать людей в кислоту?

— Нет, я хорошо обхожусь с моими работниками. Если вы еще не догадались, то большинство из них — это национал-социалисты. Они избивают иммигрантов для потехи. Судя по цвету вашего лица и волос, они думают, что вы с Кавказа… так что здесь нет ваших поклонников. Нет, я не угрожаю им: я даю этим молодым людям жить по-своему, распоряжаться в этом доме и очень щедро плачу им.

— Золотыми цепочками?

Сид непринужденно рассмеялся.

— Ха! Нет, не золотыми цепочками. Они получают свое жалованье в евро. Раньше были доллары, но время не стоит на месте. Я понимаю, что вы рассержены. Мистер Грэй, вы можете сто раз повторить, что больше не хотите работать на меня, но обещаю, что у меня есть самые лучшие предложения, которые придутся вам по вкусу.

На стене слева от Джентри висела огромная картина в массивной позолоченной раме. В зыбком свете на него смотрело квадратное лицо Сталина с пронизывающим взглядом.

— Славная картина, — заметил Корт и опустился на неудобный деревянный стул с высокой спинкой.

Сидоренко покосился на портрет, как будто только сейчас заметил его.

— Да. Я уважаю властный дух, который она внушает.

— Вы не производите впечатление человека из старой гвардии.

— Что вы имеете в виду?

— Коммуниста. Я думал, что все криминальные миллиардеры — это капиталистические свиньи, как и остальной цивилизованный мир.

Сидоренко захохотал с разинутым ртом, булькая остатками чая в горле.

— О да, я свинья, но без идеологии, — он снова посмотрел на портрет. — Конечно, дядюшка Джо [4] был ужасным человеком, но он сказал одну из самых блестящих фраз: «Смерть решает все проблемы».

— «Нет человека, нет проблемы», — поправил Корт.

Сидоренко одобрительно улыбнулся.

— Разумеется, вы должны это знать. Это же декларация вашей миссии, разве нет?

— Нет.

Сид пожал плечами.

— Значит, оперативное кредо? — он не стал дожидаться ответа. — Сталин, Романовы, Великая Отечественная война, современный феномен русских скинхедов и националистов. Как видите, у меня есть склонность к самым ужасным вещам. Я сторонник жестокой власти. Человек, обладающий способностью причинять смерть и несчастья ближним, более могуществен, чем богатый и знаменитый добрый человек.

— Это ваше оперативное кредо?

— Не совсем. Развлечение, не более того. Большая часть моих деловых интересов лежит в относительно безобидной плоскости: проститутки, отмывание денег, продажа краденых автомобилей, кредитных карт, наркотиков… все, что приносит деньги, но не они являются моей подлинной страстью. Ничто не удовлетворяет меня больше, чем роль сильного игрока в той индустрии, где вы занимаетесь своим ремеслом. Я говорю об индустрии смерти. Я русский человек, а русская история полна убийств и разрухи. Очень много страдальцев и очень мало торговцев страданиями. Я решил примкнуть ко вторым. Ужасно, но все-таки лучше, чем оказаться раздавленным, вы согласны?

Корт промолчал. Он привык работать с безумцами, обставлять их или работать против них. Этот русский урод был всего лишь одной из пешек на том поле, где ему приходилось играть.

— Вы мой инструмент, — продолжал Сид. — Полезное орудие.

— Если я так решу.

Сидоренко улыбнулся.

— Да, если вы так решите. Именно поэтому сегодня я доставил вас сюда.

— А я думал, для того, чтобы запугать меня.

— Вы напуганы?

— Ничуть.

Сид снова улыбнулся.

— Вот и хорошо, потому что есть другая причина. У меня есть работа для вас. — Он отпил большой глоток красного чая и слегка подался вперед с деловым видом: — Если бы вы прямо сейчас могли убить кого угодно, кого бы вы выбрали?

— Грега Сидоренко.

Сид рассмеялся, Корт нет. Постепенно веселье русского куда-то пропало и превратилось в легкую улыбку.

— Лучший убийца в мире хочет убить меня. Я должен быть напуган. Но я не боюсь, потому что, когда я назову вам имя вашей следующей цели, вы поблагодарите меня, и мы станем добрыми друзьями.

Корт встал и развернулся на каблуках. Четверо охранников быстро отлепились от стен и начали приближаться к нему.

— Я ухожу, — обратился он к Сиду. — Если эти ребята попробуют меня остановить, то они пострадают. У меня такое впечатление, что это зрелище может позабавить вас, но тогда вам придется искать себе новых дуболомов.

— Президент Бакри Аббуд! — провозгласил Сидоренко, словно герольд, возвещающий о прибытии важной особы.

Серый Человек замер на месте, но не стал поворачиваться.

— Я не возражаю против трудных задач, но не берусь за невозможные. К нему невозможно подобраться.

Он снова направился к выходу.

— Как правило, да, но у меня есть выходы на него и график его передвижений. Я знаю, как приблизиться к нему на безопасное расстояние, и у меня есть план отхода.

Корт презрительно фыркнул.