Сейчас Джанет одарила его тусклой улыбкой:

– Док, вас не удручает, что вы так и не знаете, в чем на самом деле проблема? Меня вот да.

Тихий задумчивый индиец взглянул на нее с вежливым скепсисом:

– Я бы и рад сообщить что-нибудь новое, но, к сожалению, сказать нечего. Ваши затмения продолжают быть такими же непредсказуемыми, как и всегда. Я, конечно, надеюсь, что эта новая тенденция к увеличению продолжительности и тяжести не будет усугубляться, иначе ваше состояние начнет пагубно сказываться на вашей жизни. Если бы у вас случился один из таких приступов, допустим, за рулем или даже просто где-то, вы бы упали в обморок. И что тогда? Кто бы вам помог? – Он обернулся от двери с печальной улыбкой на добром лице: – Боюсь, что в нашей жизни всегда будут происходить необъяснимые тайны. И похоже, что вы, мисс Рэйвенскрофт, по-прежнему остаетесь одной из них. Вы должны быть благодарны своему отцу за то, что он так о вас заботится. Он делает все, что в его силах.

«В том числе нехило отстегивает тебе за отписки о моем состоянии».

Взгляд Джанет стал жестким.

– Верно, док. И спасибо, что делаете все возможное, чтобы мне помочь.

Столь долгая жизнь с недугом, отложившим отпечаток на ее характере, оборачивалась глубокой разочарованностью и гневом. Но заметив такое же разочарование на темно-смуглом лице доктора, Джанет подавила в себе нетерпимость и попыталась придать значение его словам, тут же пожалев о сказанном.

Все еще стоя в дверях, Неран сказал:

– Ваш отец просил передать, что хотел бы поговорить с вами. Как только вы почувствуете, что достаточно окрепли.

– То есть сейчас, верно? Терпение короля нельзя испытывать.

– Мисс Рэйвенскрофт, пожалуйста, не судите вашего отца так строго. Он действительно очень за вас переживает.

Проглотив резкий ответ, Джанет подождала, пока доктор закроет дверь, после чего опять легла – на этот раз на свою настоящую кровать – и изо всех сил пыталась перемочь черную меланхолию, что пыталась ее задушить, вызвать чувство беспомощности.

Время ползло незаметно, в бессвязных мыслях – от причин ее возвращения к памятной глубине темных глаз Томаса. Спустя час из своей спальни Джанет выходила больше затем, чтобы отвлечься от всех этих мыслей, чем для того, чтобы выполнить приказ отца.

«Будь я проклята, если сделаю это. А если нет, то подавно».

Быстрым шагом она прошла по длинному коридору к его кабинету и, не постучав, проскользнула в дверь.

Отец посмотрел на дочь из-за обширного письменного стола в нагромождении бумаг:

– Здравствуй. Ну что, выспалась?

– Ну да. А ты разве не видел?

Сделав вид, что пропустил колкость мимо ушей, Джон Рэйвенскрофт ответил голосом мягким, как шелк:

– Никаких безумных снов, вызванных твоей последней шалостью?

– Спала очень хорошо, спасибо.

С вызовом глядя на отца, она подметила, как он пытается сдерживать гнев.

– Ты, случайно, не собираешься рассказать, куда ты отправилась после того, как увильнула от моего охранника, оставив его на ночной улице? Или что это был за молодой человек на мотоцикле?

В залах заседаний по всему миру многие мужчины и женщины тряслись от страха, едва заслышав железные нотки в голосе Джона Рэйвенскрофта. Джанет, однако, молча смотрела на отца, упрямо отказываясь пояснять какие-либо беспутства прошлой ночи, вымышленные или не очень.

«Если рассказать о монстре на том мосту, он точно подумает, что я чокнутая, закроет здесь и выбросит ключ к чертям собачьим».

– Молчишь? Ладно. Я подумал, тебе будет любопытно узнать: мы нашли твою брошенную игрушку в виде «феррари». Я распорядился привезти его обратно и поставить в гараж. И, Джанет, должен предупредить, что водить машину тебе теперь запрещено. Твое состояние стало слишком серьезным, ты можешь причинить реальный вред себе и другим.

– Блин! Блин! Только не это!

Словно не заметив ее очередную вспышку гнева, Рэйвенскрофт продолжал:

– Но я с радостью предоставлю тебе водителя на все твои выезды из поместья.

«Черт, я попала в западню, возможно, навсегда.

Но… блин, возможно, он прав, и мне не место за рулем.

Тем не менее меня как будто понуждают делать что-то, чего он от меня хочет».

Не сводя с дочери глаз, отец потянулся к ящику стола и достал оттуда блестящий предмет, в его ручище кажущийся крохотным. Украденный мобильник.

– Ты кинула его в спешке, спасаясь прошлой ночью. Хэмиш просил передать, что человек, у которого он побыл на хранении, сказал, что очень благодарен за доверие и умолял тебе его вернуть.

– Правда? – Джанет как завороженная сняла вещицу у отца с ладони и убрала к себе в карман. – Пожалуйста, поблагодари от меня Хэмиша, ладно?

– Ладно.

«Ох представляю, как тому с дредами начистили рыло».

Несколько секунд отец и дочь стояли, вперясь друг в друга, пока молчание не нарушила Джанет, нервно проведя рукой по своим остриженным волосам: