Шрифт:
– Тася, – обратилась Катерина, – слушай меня внимательно! Оставайся в сознании. Слушай мой голос! Ты должна собрать все мысли и вышвырнуть мальчишку из тела. Ты слышишь?!
– Я… не могу, – просипела я.
– Она не может! – констатировала факт Настя, взмахнув одной рукой в воздухе, – дай-ка, я ещё раз попробую…
– Прекрати! Ты не помогаешь, – окликнула её Катя, – Тася! Оставайся в сознании. Слышишь…
– Что у вас? – перед лицом появилась физиономия утопленника. Меня колбасило ещё больше. – Какая забавная ситуация, – рассмеялся ранговый булькающим смехом.
– Ты знаешь, что можно сделать?
– Она должна разрешить «свежаку» нахождение в теле, иначе может выпасть из оболочки надоооолго! – протянул он, явно получая удовольствие от моих мучений.
– Прошло не так много времени с того момента, когда мальчишка к ней «подселялся». Если он снова подключится к её сознанию, то изъять его будет оч сложно… Кому я это всё говорю вообще? – махнула на него рукой Ирина, наблюдая, как я падаю в междурядье могил и ползу к ограде.
– Эй, спасательница «свежаков», – донёсся голос сквозь противный гуд в ушах, – если хочешь, чтобы пацан выбрался из твоей оболочки, расслабься и дай ему сделать то, что он хочет…
Мне удалось доползти до ограды и, усевшись, опереться на неё. Именно в этот момент почувствовала, как тело перестало подчиняться. Мои мысли больше не подвластны мне.
Ту-дум… ту-дуум… ту-дууум… сердцебиение начинает замедляться.
Горечь, отсутствие мыслей…
Темнота медленно застилает глаза. Страх, обнимаемый равнодушием, ослабляет хватку. И, наконец, прекрасное безразличие, за руку пришедшее с темнотой.
Темнота и безразличие… как же они прекрасны!
ГЛАВА 6
Ненавистный и привычный звон в ушах.
По телу будто прошлись топором, и оставили торчать в темечке.
Тошнота… Я ушла? Или уже вернулась?!
Не-на-вижу это чувство! Как и свою жизнь…
Почему я не могу жить обычной, скучной жизнью? В обычной семье. И быть нормальной! А вместо этого…
Щеку что-то невыносимо кололо. Что-то неприятное. Влажное. Не хочу знать, что это, но придётся.
Тело всё ещё нервно подрагивало от «перехода».
– Эй… – донёсся голос. – Слышишь меня? Очнись.
Не хочу!
– Иди на мой голос…
Не хочу!
– Да очнись ты!
Как назло, зрение и осознание послушались, приходя в норму.
Бледное окровавленное лицо покойницы нависало надо мной.
Я истошно заорала.
Мой зычный визг разнёсся по погосту, пока я долго понимала, что это просто Иркина физиономия.
– Что ты орёшь?! – возмутилась она, поковырявшись в ухе. – Я чуть второй раз не померла.
Я лежу…
– А где это я? – приподнимаясь на локте, принялась озираться.
Настя виновато почесала затылок и ответила:
– На кладбищенской помойке.
– Как так вышло? – удивилась я, снимая с шеи ленту «Вечная память».
– Наверное, пацан решил, что тебе здесь самое место! – предположила Ирка и тут же заржала.
– Тупая шутка! – огрызнулась Настасья.
– Сама ты тупая!
– Ну и шуму вы тут наворотили, – хмыкнул утопленник.
– Этот маленький мерзавец засел в твоей оболочке, – начала высказываться Ира, отбирая лидерскую позицию – затем подошёл к своей бабуле и перепугал всех.
– Что он натворил? – откинув от себя венок «помним, любим, скорбим», я осторожно принялась спускаться с небольшого холма выцветших и отсыревших искусственных цветов, источающих тонкий аромат плесени.
– Я бы на твоём месте выяснил это позже, – посоветовал ранговый и кивнул себе за спину.
– Эй, ты. Стой! – донёсся крик, а я повернулась посмотреть, кто это.
Уверенной, настойчивой походкой в мою сторону направлялся какой-то мужик. Точный возраст не скажу, на голове незнакомца был капюшон. Хоть мужчина и находился далеко, что-то подсказало: он чертовски зол.
– О… Боже, какой мужчина! – умилилась Ира в притворном смущении приложив ладони к щекам.
– Да вообще никакой, – без интереса проворчала Настя.
– Мне кажется, он недружелюбно настроен, – тактично выразилась Катерина.
– Ярость так и пылает. Ах, какой темперамент! – восхитилась Ирина, а я решила не узнавать его темперамент и что незнакомцу от меня нужно в целом.
– Он определённо к тебе. Я бы на твоём месте быстро убегал! – посоветовал ранговый, залившись хриплым булькающим смехом.