Экипаж проехал через низкую каменную арку ворот и остановился у самого входа. Дарлинг первым выпрыгнул из кареты и принялся потягиваться и разминать затекшие ноги. В дороге он изрядно взмок и отстегнул от сорочки воротник, кончик которого теперь торчал из его кармана. Кэтрин, выбираясь, только укоризненно покачала головой.

– Пойди-ка встреться с Мелиссой. Она наверняка глаз всю ночь не смыкала, бедняжка.

– Бабуля Мисси? Быть не может, – фыркнул Теодор.

Он вскочил обратно на подножку кареты, чтобы помочь выбраться Лауре. Уинифред, которая вылезала последней, на всякий случай придерживала девочку за накидку.

– Эту женщину ни за что не встревожит приезд внука. Она и просыпается разве что под звук иерихонской трубы.

– Тедди, не груби, – с улыбкой одернула его мать.

Похоже, в семье Дарлингов шутливые подтрунивания – обычное дело. Странно, что с таким количеством упражнений в остроумии Теодор до сих пор с трудом отличал иронию, а все произнесенное серьезным тоном принимал за чистую монету.

– Хорошо, не иерихонской трубы, – согласился он. – Тогда под вопли мучеников.

– Ну держись у меня, сорванец! – донесся сварливый голос.

Уинифред обернулась. У входа в дом стояла, опираясь на трость, маленькая сухая старушка. У нее были крошечные руки с длинными желтыми ногтями, похожие на птичьи лапки, и круглое морщинистое лицо, покрытое коричневыми пятнами. В пухе белых волос светились маленькие красные уши. Нижняя челюсть непроизвольно дрожала, как это часто бывает у стариков, но маленькие черные глаза ясно и зорко глядели из-под насупленных седых бровей.

– Бабуля Мисси! – радостно воскликнул Теодор.

Убедившись, что Уинифред поддерживает Лауру, он в три прыжка преодолел подъездную аллею и замер возле старушки, будто не зная, что следует сделать. Уинифред показалось, что если он сейчас ее обнимет, она рассыплется в пыль, как сухой лист.

С поразительной ловкостью старушка вдруг огрела Дарлинга по лодыжке тростью. Стойко снеся удар, юноша заложил руки за спину, нагнулся и изловчился чмокнуть бабулю в седую макушку.

– Негодник! – продребезжала старушка. – Неужто задумал в городе поселиться? В следующий раз навестишь меня, когда я буду на смертном одре?

Ее щеки мелко тряслись, но Уинифред видела, что она совсем не зла. Напротив, морщины у рта собрались сеткой, будто она изо всех сил сдерживает улыбку.

Теодор повернул голову к Уинифред и многозначительно приподнял брови – мол, кого-то напоминает. Она хотела нахмуриться, но ей вдруг пришло в голову, что точно такое же выражение лица сейчас было и у бабули Мисси.

– Ну-ну, не нужно сцен, – откликнулся Теодор, ласково похлопывая старушку по плечу. – Пессимизм тебе не к лицу!

Она сняла его руку со своего плеча рукоятью трости и пренебрежительно фыркнула. Эти двое будто разыгрывали сценку встречи ненавистных друг другу родственников, хотя любому стало бы понятно, что Мелисса Дарлинг и ее внучатый племянник просто обожают друг друга.

– Здравствуй, тетя Мисси, – ласково приветствовала старушку Кэтрин.

Они обменялись поцелуями в щеку.

– Здравствуй, Кэти, милая. – Мелисса с удивительной нежностью приобняла племянницу за плечо и вдруг уставилась на Уинифред в упор своими маленькими черными глазами, похожими на птичьи. – А это еще кто?

– Это подруги Тедди, тетя Мисси. Мисс Уинифред Бейл и мисс Лаура Лун.

Уинифред с Лаурой присели в книксенах, и старушка недовольно проворчала:

– Сразу две? Надо же.

Теодор залился краской, а Уинифред сузила глаза. К ее ужасу, бабуля Мисси тут же скопировала ее выражение. Неужели он не шутил и характером она действительно напоминает сварливую тысячелетнюю старуху? Какой стыд!

– Будь поласковее, тетя Мисси, они все-таки наши гостьи! – ласково укорила Кэтрин старушку и подхватила под локоть Лауру. – Пойдемте, мисс Лун. Вы завариваете просто чудесный чай – не угостите нас чашечкой?

– Гостьи… – проворчала старуха и, зарядив тростью по дверному косяку, зашаркала следом за Кэтрин. – Гостьям не следует топтаться на пороге!

Уинифред посторонилась, пропуская Мэттью, тот, взвалив себе на плечи кофр, зашел в дом. Она хотела последовать за ними, но Теодор вдруг схватил ее за руку.

– Я хочу тебя кое с кем познакомить, – пояснил он, увлекая Уинифред дальше по аллее, за дом.

Гравийная насыпь хрустела под их ногами.

– Неужто с конюхом?

– Ну, с Мэттью ты и так знакома.

– Мэттью? Ваш кучер?

– Кучер, конюх, лакей. Иногда даже удается уговорить его прикинуться дворецким. У нас вообще немного прислуги для такого большого дома.

Едва поспевая за Дарлингом, Уинифред оглянулась на оплетенную шиповником каменную ограду. Она прикинула, не подрабатывает ли Мэттью еще и садовником – из розария не торчало ни единой сухой ветки или отцветшего бутона, самшитовые кусты были выстрижены ровными квадратами, а поверхность пруда чиста. Сад поддерживался в состоянии диковатого буйства зелени, не переходящего границу небрежности или заброшенности.