Она показывает пальцем, затем отводит меня немного в сторону, чтобы я мог посмотреть через стойку регистрации и оглядеть клуб.

Алонсо и его люди там, и я могу сказать, что они разнесли всё это место к чертям. Разбиты зеркала, столы и стулья — всё, блядь, перевернуто.

— Кто-нибудь пострадал? — спрашиваю, понизив голос.

Она качает головой.

— Никто не стрелял, хотя пятеро из них выбили дерьмо из Мэлоуна. Но он жив, — быстро добавляет она, заметив тревогу на моем лице. — Я собиралась убрать их всех, но потом решила, что лучше дождаться Вас. Правила мафии и все такое, — она закатывает глаза.

— Когда твой маленький босс-клоун появится, придурок? — Голос Алонсо прорезает комнату. Здесь тихо, музыки нет, только фоном гудит кондиционер.

— Зачем? Ты готов встать на колени и выслуживаться самым наилучшим образом за всю свою сраную жизнь? Впрочем, это не спасет. Даже не… — Мэлоун хмыкает, когда Алонсо утыкается коленом ему в живот.

— У тебя чертовски длинный язык. Я с удовольствием заставлю тебя замолчать, как только эта маленький сученок Девлин приедет сюда.

— Он не попадётся в такую простую ловушку, тупица, — Мэлоун стонет, когда люди Алонсо ставят его обратно на колени, и один из них приставляет пистолет к его голове.

— Уже попался. — Алонсо поворачивается и идёт к бару, проталкиваясь к серверной части клуба и хватает бутылку с верхней полки. Он близко, слишком близко, что если он посмотрит в нашу сторону, то увидит нас.

Я смотрю на Бренду.

Все они? Она произносит одними губами

Она спрашивает, может ли она убивать без разбора. Например, может ли убить даже Алонсо. Я должен сказать нет. Должен попытаться сохранить шаткий мир между боссами этого города. Но не могу оставить это оскорбление без ответа. Вломиться в мой клуб и разнести здесь всё? Нет, так продолжаться не может. Тем не менее, мне нужно действовать осторожно. Я должен думать наперед.

— Он все еще трахает эту жирную тварь? — ухмыляется Алонсо и возвращается к Мэлоуну.

Я крепче сжимаю пистолет.

Бренда кладет руку мне на плечо, её взгляд пустой. Она слегка качает головой.

Не будь опрометчивым. Не делай ничего, из-за чего Мэлоуна могут убить. Я пытаюсь сосредоточиться на том, что она мне телеграфирует, а не на том, что говорит Алонсо.

— Я и раньше избивал жирдяйку. Она любила сосать мой член, представляешь? Думаю, это потому, что ей было стыдно раздеться и показать мне весь этот жир, — смеется он. — Неужели поросёнок дон Калабрези раздевается перед ним, или он просто кончает ей в глотку?

— Он убьет тебя, — говорит Мэлоун, сплюнув кровь.

— Из-за неё? Ни за что. С другой стороны, возможно, охотники за жирными ведут себя не так как остальные из нас. Может, у Девлина в мозгу всё нахуй перемешалось. В конце концов, он женился на этой гигантской Дебби Кейк5, когда мог выбрать любую из дочерей мафии и всё ещё мог приходить сюда и трахать горячих девушек, сколько хочет. Впрочем, неважно. Я имею в виду, он женился на ней. Ему не следовало этого делать. Её папочка очень зол, и он вот-вот увидит своего драгоценного маленького поросёнка. Мы уже забрали её обратно. Следующий шаг — аннулирование, и тогда она станет моей проблемой.

— Что блядь? — говорит Мэлоун.

— Дон Калабрези хочет качественного зятя. То есть меня. После того, как я убью Девлина, — усмехается он. — Я заделаю этой толстой свинье несколько младенцев, а потом покончу с ней.

Иногда люди говорят, что видят красный цвет. Как будто их зрение просто исчезает, и перед их глазами есть пелена красного. Я никогда в это не верил. Всякий раз, когда убивал, или отправлялся на войну, или совершал что-то отдаленно насильственное, я находился в правильном месте — таком, где моя голова, черт возьми, свободна, и я вижу неприятности за каждым углом. Так что нет, я в это не верил — по крайней мере, до этой секунды. Потому что, когда я встаю с пола и поднимаю пистолет, я ни черта не вижу. Только один цвет. Один очень специфический оттенок красного. Багрового цвета. Того же цвета, что и кровь моих врагов.

Слабо слышу, как Бренда кричит:

— Блядь, — в своем обычном сухом тоне, после чего начинается стрельба. Возможно, я вижу только красный цвет, но слышу, как вокруг происходит настоящий пиздец. Каждый раз, когда нажимаю на курок, кто-то кричит или замолкает навсегда. Боль пронзает моё плечо, когда получаю пулю, но я не останавливаюсь до тех пор, пока крики не прекращаются и вязко-красный цвет смерти не начинает спадать с моих глаз.

— Босс, Господи, — до меня доносится голос Мэлоуна. — Я не знал, что ты так заботишься обо мне.

— Он сделал это не для тебя, — фыркает Бренда.

Я моргаю несколько раз, зрение наконец проясняется.

Бренда держит Алонсо за яйца. Буквально. А пистолет Мэлоуна у виска ублюдка. Все его головорезы мертвые на полу.

— Просто успокойся, сука. Пожалуйста! — плачет Алонсо.

— Что? — Бренда выворачивает запястье, и парень воет. — Некоторые платят за это хорошие деньги.

Мэлоун оглядывается.

— Ебать, Девлин. Просто черт подери. Ты даже не дал Бренде выстрелить.