– Это ужасно, – вздохнула расстроенно Муза Павловна и повторила: – Просто ужасно, что творится в нашей системе образования.

Но не стала развивать эту непростую тему, переключаясь на иное.

– Но видимо, вам всё-таки удалось чему-то научиться в той школе, раз у вас прекрасный русский язык, – сообщила Аглае Муза Павловна, совершенно огорошив девушку неожиданным замечанием. – Это очень приятно и такая редкость по нынешним временам.

– Элитная школа не имеет к моему владению языком никакого отношения. Это всё бабушка, – улыбнулась воспоминаниям Глаша. – Родители много работали, и нашим с Лёшкой воспитанием занималась в основном бабуля. Правильная речь, великая литература и культурное, многостороннее развитие личности детей у неё находились в приоритете. – И, хмыкнув, поделилась: – Как же нас с Лёшкой это культурное развитие и литература порой доставали, вы бы знали!

– Да уж знаю, поверьте, – кивнула в ответ собеседница. – Сама через то «многостороннее» протащила трёх внуков, хотя они и отчаянно сопротивлялись со всей возможной подростковой горячностью.

Вздохнув, она перешла к более актуальному и куда как менее приятному вопросу:

– Ну ладно, это, скажем так, реприза в сторону: не могла не отметить вашу правильную речь. Но вернёмся к делам менее приятным и более насущным. Я хотела бы вас предупредить, Аглая. Люди со столь грубым сознанием и духовной ущербностью, лишённые сострадания, сопереживания и простой человеческой душевности и доброты, с садистскими наклонностями, как у этого Виктора, очень мстительны по своей натуре и способны на любую подлость, вплоть до уничтожения другого человека. И вы должны это понимать, как и отдавать себе отчёт в том, что заимели в его лице врага. И этот враг может быть хитрым, изворотливым и беспощадным.

– Ну-у… не всё так страшно, я думаю, – протянула с сомнением Аглая. Она как-то в таком ключе о столкновении с соседом не думала. – Где-то пересекаться и общаться у нас с ним необходимости нет, да и поводов не имеется. Надеюсь, больше таких выпадов со стороны этого Виктора не последует. Он себя доминантом обозначил, альфой выставил, припугнул всех, зачем ему обострять и провоцировать новый конфликт? Максимум, мне кажется, что он может сделать, это попугать ещё разок при случайной встрече. Ну, тогда что… – предположила Аглая, беспечно пожав плечами, – снова дебатнём друг друга в споре, а если товарищ намёков не понимает, тогда уж придётся принимать более реальные меры профилак- тики.

– А я вот уверена, что вы не осознаёте всей серьёзности конфликта, – попеняла девушке Муза Павловна. – Это не просто индивидуум с дурными наклонностями, воинствующий хам и невежа, это человек с криминальным прошлым, способный на многие подлости. – Увидев сомнение, отразившееся на лице девушки, она пояснила: – Поверьте, это не предвзятость с моей стороны и не желание очернить человека просто потому, что он ударил Валерьяна. Вот скажите, Аглая, как вы думаете, если бы вас не оказалось в тот момент на площадке и если бы вы не заступились за Вилли, этот человек, стукнув его один раз, просто ушёл бы домой – и всё? – И посмотрела внимательным взглядом Глаше в лицо.

Аглая вспомнила выражение лица разъярённого соседа, ту странную смесь какой-то дикой ярости, брезгливости и… желания уничтожить, стереть напрочь то «нечто», что ему помешало, задело, завело…

– Мне кажется… – произнесла задумчиво она и вынужденно призналась: – Он мог его убить. – И тут же торопливо внесла уточнение: – Но уверенно утверждать этого не стану.

– А мне вот не кажется, – возразила ей соседка, – я это точно знаю. Я с такими нелюдями сталкивалась и отлично представляю, на что они способны. А вот вы, Аглая, знаете людей, которые могут просто так, походя, просто потому, что захотелось, убить животное, домашнего безобидного кота?

– Ну-у-у… – протянула Аглая, припоминая некоторых «детишек» из упомянутой ею школы, – думаю, да, приходилось встречать.

– Вот поэтому я и призываю вас быть осмотрительной и осторожной. Постарайтесь больше с этим человеком не вступать ни в какие дебаты, как вы выразились, и не конфликтовать. И расскажите своим родным о случившемся инциденте, обезопасьте себя со всех сторон, я вас очень прошу.

Этот разговор осел в сознании Аглаи каким-то тревожным беспокойством и ощущением некой недоговорённости, что ли, и смутной настороженности. И ещё долго, наверное, больше недели, она мысленно всё возвращалась к тому их обсуждению с Музой Павловной буйного, непредсказуемого соседа.

А в тот же день вечером Аглая позвонила брату, рассудив, что надо бы ему рассказать о том, что случилось, поделиться тревогой и предупреждением Музы Павловны.

Слава богу, отец находится «вне зоны доступа» и ещё долго будет там находиться, а то, если родитель любящий решит, что его «девочке» тридцати двух годов кто-то угрожает и хамит с наездом, может и вспылить.

А вспыливший папенька Аглаи – это, скажу я вам, серьёзно.

Потому – хорошо, что родитель доступен лишь перманентно, коротко и всегда неожиданно, лучше она с Лёшкой всё обсудит, так спокойнее будет.

Ага, как же, щаз-з-з… «лучше», за неимением папеньки, – ну да…

– Глаш, – отчитал её Лёшка, – что за дела-то?!

После того как Аглая, поболтав обо всём, обговорив дела семейные, в конце беседы поведала братцу о происшествии с Валерьяном и диким соседом, Алексей сразу же стал чрезмерно серьёзным.

– Ты зачем геройствовать полезла? Я этого мужика в глаза не видел и понятия не имею, кто такой, что за чел и на какую хрень способен. Может, он головой ущербный или криминал невменяемый. Ты зачем на рожон совалась?