Джонни не знал, как именно описать небо над лесом.

– Оно не ясное, – сказал он.

– Как и твоя голова, – сообщила ему Маргарет.

– Не надо спорить, лишь бы спорить, – сказала им мама, – а не то никаких посиделок допоздна.

– Только с утра пораньше, – вставил папа.

– А ты мог бы и помочь.

– Я возьму их проветриться, идет? – предложил он и спросил детей: – Куда отправимся?

– В Лидс.

– В Ричмонд, – сказала Маргарет, – посмотрим, какая у меня будет школа в следующем году.

– Может быть, вашему отцу не стоит садиться за руль, ведь он вчера так поздно вернулся?

Его явно только что встревожило что-то, и Джонни недоумевал, неужели упоминание следующего года.

– Как насчет пешей прогулки куда-нибудь? – спросил папа.

– В лес! – прокричал Джонни.

– Маргарет?

– Если хотите.

– Что скажешь, Эллен? Ты ведь хотела посмотреть, как сейчас в лесу.

– Хотела, но только не сегодня. Слишком много работы. Кстати, о работе, я набросала несколько мыслей по поводу нашей книги. Там на столе.

– Ты что, не нашла бумагу? – Он тут же вскочил с места, как будто ему было невыносимо оставаться в одной комнате с этой дурацкой шуткой. – Посмотрим, что там.

Мама забрала тарелку Джонни, отдав ему бекон, к которому отец так и не прикоснулся. Как только за ним захлопнулась дверь кабинета, мама сказала:

– Вы сегодня будьте помягче с отцом, дети. Мне кажется, он сильно вымотался за вчерашний день.

Когда они помогли убрать со стола после завтрака, а отец так и не вышел из кабинета, Джонни подумал, не заснул ли тот за столом. Нет, наверное, он просто читал мамины заметки, потому что спустя несколько минут, в которые Джонни изнывал от нетерпения, он спустился по лестнице, и так тихо, что никто не заметил, пока он не вошел в комнату.

– Ты гораздо лучше меня проникла в суть книги, – сказал он. – Я не смог вдохнуть в нее жизнь, а ты можешь.

Мама снова взяла его за руку и сделалась так трогательно похожа на маленькую девочку, что Джонни пришлось скорчить Маргарет рожу, на что она укоризненно нахмурилась.

– Но ты ведь еще не закончил ее, – сказала мама.

– Я закончил еще перед отъездом. Теперь твоя очередь. Если хочешь, оставь на обложке мою фамилию.

– Конечно, хочу. Но, Бен, автор ведь ты.

– А вы, дети, что скажете? Стоит вашей маме рассказать свою сказку, раз она может?

– Да! – хором закричали они.

– Не позволяй своему воображению снова заснуть, – сказал он ей и посмотрел долгим взглядом, пока она не кивнула. – Так, дети, одевайтесь как следует, и мы идем гулять.

– Но сначала умываться, – велела мама.

– Не торопись, – крикнул отец вслед Джонни, который рысью кинулся наверх. – У нас времени сколько угодно.

Джонни старался сохранять терпение, пока сестра целую вечность расчесывала волосы. Он застегнул «молнию» на своем пухлом анораке и вылетел из дома. Небо над вересковыми пустошами было безнадежно ясным, а ярко подсвеченная дымка над лесом, похоже, была какой-то разновидностью тумана, скорее всего, появившегося из-за того снега, который еще оставался на деревьях. Джонни, сощурившись, глядел на эту дымку, топая впереди отца и Маргарет. Она могла бы скрыть что-нибудь очень большое, даже целый лес, думал он, представляя себе гигантскую стаю птиц или рой насекомых, миллионы особей, которые держатся друг от друга на небольшом расстоянии, чтобы парить. Потом он мысленно увидел, как они вырываются из тумана, словно снежный вихрь, только не успел вообразить, как именно они выглядят – но точно не птицы и не насекомые. Джонни споткнулся на грунтовке и ухватился за обледенелую голову снеговика с себя ростом, который и вырвал его из сна наяву.

Должно быть, именно так он и ходил во сне, подумал он, потому и не смог потом вспомнить, что ходил. Мама улыбалась им из кухонного окна, Маргарет пригнулась на случай, если он запустит снежком, – никто из них, похоже, не заметил ничего необычного над деревьями. Отец обогнал его и, размашисто шагая, миновал огороды, направляясь к лесу, над которым была только туманная дымка. Джонни старался на нее не глядеть, пока шел по хрусткой траве к деревьям.

Туманная дымка окутала лес сумерками, в которых стволы деревьев, напоминавшие слоистые кости, как будто светились. Как только Джонни ступил на дорожку, он увидел пар собственного дыхания. Он побежал вперед, высматривая деревья, с которых можно было бы стрясти снег, и постарался обогнать своих, чтобы скрыться из виду и устроить им засаду. Только вот деревья не поддавались: он наваливался на стволы всей тяжестью тела, но стряхнуть удалось всего пару снежинок. В какой-то момент ему показалось, что отец с Маргарет прокрались ему за спину, но потом он увидел, как они приближаются по дорожке: глаза отца сияют в сумеречном свете, а Маргарет растирает руки в перчатках. Она, похоже, замерзла и сейчас предложит вернуться домой, поэтому Джонни закричал:

– Давайте играть в прятки! Папа водит!

Отец отошел к ближайшему синему столбику, отмечавшему маршрут, и весело поглядел на них, прежде чем закрыть глаза.

– Я вас найду, обещаю, – провозгласил он голосом, похожим на свист ветра между деревьями. – Прячьтесь!

Когда Джонни увидел, что сестра осталась недалеко от верстового столба, он на цыпочках помчался в лес. К тому моменту, когда отец досчитал до тридцати, Джонни достаточно далеко убежал от дорожки и уже не видел своих за стволами деревьев. Он метнулся за два дерева, росших очень близко друг к другу, и присел на корточки, глядя в просвет между ними. Он услышал, как отец прокричал: «Пятьдесят!» – и объявил, что идет искать, но его крик прозвучал еле слышно, придавленный лесным молчанием. Джонни еще ближе припал к земле, дожидаясь, пока отец увидит его. Он все еще наблюдал, прислушиваясь к любым движениям в тишине, которую как будто пригвоздили к земле все эти деревья, когда почувствовал, что либо отец, либо Маргарет обошли его со спины.

Нет, не они. Их дыхание у него на шее не было бы таким холодным, и даже если бы они стояли у него за спиной оба, их присутствие не показалось бы таким огромным. Он развернулся на месте, разметав опавшую хвою. Никого не было, только деревья, словно прутья чудовищно громадной клетки, но на миг показалось, то, что он ощутил за спиной, чем бы оно ни было, только что спряталось за всеми деревьями сразу. Должно быть, померещилось из-за сумерек, а дыхание на шее – просто случайный порыв ветра. Все равно он обрадовался, когда услышал голос отца: