Бальтазар глубоко вздохнул.

— И во имя их памяти мы не можем пойти на это.

Девушка сбавила обороты и говорила спокойно.

— Бальт, она-убьет-нас. Убьет всех… Без Королевы шансов нет. А эльфы не будут рисковать своими жизнями ради нас. Мы всегда отличались от всех, мир Роксаны нам подходит больше. Здесь мы чужие…

— Это не так, не так! Королева любила нас…

— КОРОЛЕВЫ БОЛЬШЕ НЕТ!!!

Ее крик эхом пронесся по залу…

— Остался лишь Измир… а мы всегда были врагами.

— Мы должны объединиться.

— Нам не выстоять против Магии и Мистиков. Мы просто демоны — уборщики и сборщики душ.

Бальтазар был назначен главнокомандующим армии Темного мира Гелой после смерти сына. А Изабел была правой рукой и доверенным лицом Гелы, которой было сложно после кончины Хаоса со всем справляться. Она была в отчаянии и передала бразды правления, оставляя за собой последнее слово.

— У меня лишь последний вопрос к тебе, Изи! Она убила нашего правителя, нашу мать! И ты хочешь идти за ней?

— Я предлагаю действовать по обстоятельствам.

В словах Изабел было разумное зерно, и Бальтазар сдался.

— С одним лишь условием…

— Каким?

— Мои ребята и наш народ должны знать правду!

— Идет…

Глава 23. Битва — сегодня

День 5-ый.

Как же давят виски. Тело ломит, будто меня избивали всю ночь. Глаза не открыть… Я издаю тихий мучительный стон. Провожу рукой рядом и натыкаюсь на что-то теплое и пушистое. Сжимаю шкуру… Люцифер. Даже он не может избавить меня от боли.

Снова провал…

Меня пробудил рвотный позыв, я резко перевернулась набок и меня стошнило прямо на пол. Чья-то горячая ладонь ласково гладила меня по спине и немного успокаивала. Меня рвало желчью, горло обжигало горечью желудочного сока. После полного опустошения стало легче, и я откинулась обратно на подушку, губы тряслись, хотелось умыться.

— Как ты?

Алекс подложил мне еще одну подушку, чтобы я могла лечь повыше и принять полусидящее положение. Но я лишь слабо помотала головой.

— Сколько я была без сознания?

— Полтора суток.

Я постонала негромко и закрыла ладонями лицо.

— А теперь скажи мне, что ты ела?

— Хлеб, мясные конвертики, грог выпила немно…

— ДА ТЫ В СВОЕМ УМЕ?!

Он аж подпрыгнул на стуле, выкрикивая свое возмущение.

— Извини… Кристин, ты вот скажи мне… ты когда совершаешь поступки, ты думаешь о последствиях? Хоть иногда…хоть немножечко?

Я пребывала в недоумении и вопросительно смотрела на него.

— Видимо, это моя ошибка, что я сказал, что откажут органы пищеварения, и не сказал, что есть надо только пресную, вареную еду… но мне кажется это очень ЛОГИЧНЫМ!!!

Он снова сорвался на крик. А Люцик приподнял голову и тихо зарычал себе поднос.

— Что со мной произошло? Что у тебя за синяк и след от ссадины на подбородке?

— Я не хочу это обсуждать… давай просто ты будешь следовать всем моим предписаниям, если хочешь дожить до битвы.

— Хорошо.

— Идем, Люцифер. Тебе тоже нужен отдых.

Алекс забрал моего зверя и отправился вон, но в дверях он обернулся.

— Я позову Антона, он перенесет тебя в вашу комнату, а я вечером приду поставить капельницу. Пожалуйста, ничего не натвори до этого времени.

Я откинулась на подушку и закрыла глаза.

_________________________________

Мир Мистик.

Я нахожусь рядом с Роксаной практически постоянно, что-то тянет меня к этой женщине с непреодолимой силой. Но… в груди такая тоска, и я не понимаю почему, словно чего-то не хватает, словно сердце тоскует по неведомому призраку. Иногда я совсем один, но все время ощущаю чье-то присутствие, словно кто-то следит за мной. От этого мне не по себе. Мы очень часто занимаемся любовью, но чувствую только физическое влечение и близость. Душевно я не могу получить удовольствие, не понимаю почему. Она стонет и извивается подо мной, а я двигаюсь механически, словно робот.

— О чем задумался, любовь моя?

— Хочу прогуляться.

Она провела пальчиком по моей руке и скользнула к внутренней стороне бедра.

— А как же я?

— Хочу побыть один.

Не дождавшись ответа, я встал и направился в коридор, в котором я врезался вздоровяка блондина.

— Эй, поаккуратней.

Пройдя мимо, он обернулся, будто что-то вспомнил.

— Луи?!

— Откуда ты меня знаешь?

Он вылупил на меня свои глаза.

— Ну чего уставился?

— Нам надо поговорить там, где нас никто не услышит.