Почти не нанеся гномам урона, но потеряв пару сотен собственных воинов, лучники на варгах стали раздаваться в стороны, предоставляя инициативу своим более тяжеловооружённым собратьям. С копьями, топорами и булавами наперевес всадники неслись на пикинёров, заслонивших собой арбалетчиков.

— Валера, настало твоё время! — ласково похлопал любимую пушку по рычагам бригадир и впрыснул первую порцию воды в раскалённую камеру.

От резкого хлопка Даскалос Балинович вздрогнул, проследил за кровавой прорехой в том месте, куда попало ядро. А потом с бешеной скоростью стал проталкивать в раскалённый ствол новые ядра.

* * *

— Какого… — промолвил Рок, не веря своим глазам.

Массивные медные трубы на гряде холмов исторгали облака пара и снаряды, стремительно превращавшие орочье воинство в месиво. Такой скорострельности Рок не видел никогда в жизни: обслуживаемые двумя-тремя гномами медные трубы выстреливали по пять-шесть раз в минуту.

Украденные у людей баллисты казались ему сейчас примитивными механизмами, а ведь ещё совсем недавно они вызывали благоговение своей убийственной мощью. Их перезарядка требовала существенно дольше времени, а суммарное количество не превышало полторы дюжины против как минимум сотни гномьих приспособлений.

Словно этого было недостаточно, с вражеских флангов к орочьим метательным механизмам двинулись огромные телеги без какой-либо тягловой живности. Взгромоздившиеся на них гномы стреляли в противников из своих проклятых арбалетов, пробивавших любую броню. Сумевших приблизиться-таки к машинам орков били сверху по головам длинными алебардами. Вставших на пути смельчаков телеги просто давили.

Поняв, откуда исходит главная опасность, часть орков направила варгов к холмам с медными трубами, но им навстречу шагнули страшные големы. Взглянув поближе на ожившие механизмы, бесстрашные, но благоразумные орки решили всё же прорываться через строй пикинёров по центру. Те были не менее опасны, но хотя бы все понимали, чего ожидать от вооружённых пиками воинов.

Тяжеленные металлические пластины, которыми шаманы предусмотрительно обвесили носорогов, не спасли могучих животных от попадания снарядов из чудовищных медных труб. Одно ядро буквально размозжило голову носорогу, других от попадания отбрасывало в сторону, словно животины весили не полторы тысячи фунтов — а с доспехами и все две — но были обычными четвероногими тварями. Лишь одно обезумевшее создание добежало до строя гномов, разметало его, но через несколько минут было затыкано пиками, превратившись в гигантского дикобраза.

Казалось, что гномы не испытывают сомнений, им чужд страх. С громкими боевыми кличами лихнисты не дрогнув встречали врагов, бились за каждую пядь усеянного ещё тёплым мясом пространства.

В отличие от носорогов, не менее тяжёлые самоходные телеги гномов протаранили путь к крайним орочьим баллистам, превратив своей инерцией и массой сложные метательные механизмы в бесполезные щепки.

Року пришло запоздалое донесение, что отряд гномов высадился на воздушных шарах далеко в тылу войска и угоняет стада. Хан Дубак бился где-то в передних рядах, посчитав, что его участие в стратегическом руководстве сражением не потребуется, а потому за тыл отвечал умный, но не слишком опытный отпрыск Рычачи. Выругавшись, шаман вынужден был отправить находившихся в резерве воинов на защиту провизии. Теперь исход битвы зависел исключительно от уже вступивших в бой сил.

Которые у орков стремительно таяли.

От непрерывных раскатов грома, доносящихся с места сражения, Афелис невольно вжимал голову в плечи. Если их слышали здесь, в тылу, то какой же грохот должен был разноситься над полем боя?

Рабов оставили пасти скот и заботиться о нехитрых пожитках кочевников. Надзиратели из числа предателей следили за рабами, а небольшая группа орков присматривала над надзирателями. Привычная схема, которая тем не менее не переставала удивлять юношу.

Взбунтуйся все рабы разом и горстку надсмотрщиков удалось бы смести почти без потерь. Но каждый изо всех сил старался, чтобы сохранить свою драгоценную шкуру, а вместо взаимной поддержки норовил выслужиться перед стоявшим над ним вертухаем. Множество одиночек подчинялось объединённому меньшинству — кое-кто из философов считал, что именно это называется обществом.

Афелис характеризовал такое положение дел преимущественно матерной бранью, а уж его лексикон по сей части за последние полгода невероятно расширился. Чтобы добиться успеха, следует действовать сообща, в одиночку в этом безжалостном мире долго не выживешь. Но как объяснить очевидную истину своим ближним? И, самое главное, как мотивировать их к реальным совместным действиям, а не сотрясанию воздуха в попытке произвести на других впечатление? Вот на что должны были бы ответить доморощенные философы в своих уютненьких кабинетах. Но отвечают на них лишь те, кто вершит историю, рискуя ежеминутно своей головой.

— Чего на облака вылупился?! За овцами следи, а не ворон считай, недоумок! — пнул задумавшегося о чём-то Маврика эльфийский подросток. — Не видишь, что ли, из-за этого грохота стадо так и норовит убежать!

Зигарику было поручено присматривать за дюжиной рабов из числа людей, но всё своё время он проводил, следя за двумя юношами. За что он так невзлюбил не сделавших никому ничего плохого ребят, для Афелиса по-прежнему оставалось загадкой. Впрочем, он давно попрощался с желанием её разгадать: зачем пытаться понять мотивы злодея? Зло нужно уничтожать.