– Слушай, не стебись, - ухмыльнулся мулат. – К тому же мы не в Штатах, у нас в Британии рэп не особо популярен.

– Меня просто удивляет, как ты, узнав о магическом мире меньше пяти лет назад, уже залез туда, куда не всякие нормальные волшебники добровольно суются. Нет ли в теории о передающихся с цветом кожи криминальных наклонностях рационального зерна? – подколол я.
– А если серьёзно – как ты в Лютный попал?

– Да вообще без проблем. Ты же знаешь, я рисую неплохо, ну и подарил паре девчонок их портреты, - пожал плечами Дин. – Они посмотрели, им понравилось, спросили только, почему нормальные, то есть движущиеся не делаю. Я объяснил, что не умею, да и красок магических нет. Они пошушукались и дали наводку на книжку в библиотеке о магических портретах, потом подошла Келла и сказала, где можно краски купить. Купил, на рынке покрутился, с людьми познакомился. В следующем году на каникулах заплатил за место и поставил мольберт, стал на рынке рисовать. Не особо много выходит, но хоть какая-то прибавка.

– Думаешь художником стать?

– Не, бесперспективно. Чтобы полноценный портрет сделать, как у нас в школе, офигеть как много знать надо. В ученики меня не возьмут, а сам не успею научиться - мне деньги сразу после Хогвартса нужны. Пойду в обливиаторы, потом, когда подучусь, в конфликтологи.

– Как у тебя с окклюменцией?

– Вроде нормально. Народ на рынке или в общине кое-что показывает, ну не за спасибо, понятное дело.

В ямайской магической общине Дина Томас приняли не с распростертыми объятиями, но всё же кое-какую помощь оказали. Сыграли свою роль цвет кожи и учеба в Хогвартсе, к тому же Келла замолвила за однокурсника словечко. В результате у парня появилась подработка и, что куда важнее, возможность обратиться за советом. Из минусов – напряженные отношения с кое-какими слоями общества волшебников. Впрочем, учитывая общую английскую нетерпимость к цветным, сложности у него возникли бы в любом случае.

Днем Лютный переулок показался далеко не таким страшным, как его описывали. И, кстати, переулок он только по названию, фактически речь идет о своеобразной резервации недовольных властями разумных, со своей инфраструктурой и самоуправлением. Авроры здесь появляются редко и группами. От основной улицы, узкой и извилистой, отходят боковые улочки, в которых знающий человек найдёт магазины с любым нужным ему товаром. Проходы выводят как в официальные, «приличные» районы магического мира, так и в маггловский Лондон, благодаря чему контрабанда идёт чуть ли не нескончаемым потоком. На каждом переходе сидит своя банда, взимающая дань с путешественников и обеспечивающая безопасность.

Лютный поделен на районы, каждый из которых контролируется той или иной группировкой. Есть цивилизованные места, где поддерживается жесткий порядок, в дальних концах находятся настоящие трущобы, там царит право сильного. Задворки поселения плавно перетекают в магический лес, на окраинах города живут фейри, оборотни, лесные и прочая нелюдь. Разумная нежить тоже попадается, но редко – таких соседей не привечают.

Крупнейшим и наиболее известным районом Лютного является рынок. Проход сюда безопасен, поэтому на рынке с утра до ночи каждый день недели толпятся покупатели. Очень много народа, я столько только на ярмарке видел, причем самого разного достатка и происхождения. В Лютный за покупками приезжают со всех островов, зачастую появляются маги, разыскиваемые Министерством.

– Настоящую темноту искать надо, кому попало её не покажут, - объяснял Томас местные реалии. – Связи иметь надо, репутацию. Спецов по черной магии очень и очень мало, они шифруются хорошо и за свои услуги берут большие деньги.

– То есть в основном торгуют запрещенкой?

– Ага. Министерство запретов наиздавало, а спрос-то на услуги никуда не делся. Вон, направо взгляни, - указал он на низкое здание, над единственной дверью которого приветливо покачивался желтенький фонарь. – Лечебница Дьюков. В Мунго, чтобы костную сыпь снять, придется заплатить три сотни галеонов, а Дьюки нужный ритуал всего за два десятка проведут. И так во всём.

– Что насчет цен? Одинаковые товары здесь и в Косом по-разному стоят?

– Того, чем здесь предпочитают торговать, в Косом нет. Но если, скажем, брать палочку у Киддела или у местных, то примерно в одну цену выйдет. Официальные мастера имеют скидки на покупку ингредиентов, или Министерство им доплачивает за регистрацию и всё такое. С другой стороны, на рынке можно купить палочку любого качества, от говна полного за пару сиклей до эксклюзива на заказ. У официалов – только выше среднего уровня и с обязательной подачей сведений о покупке.

Для начала мы прошлись по рынку. Дин перед местными примелькался, в его присутствии они говорили свободно и отвечали на вопросы. Правда, ничего особенного я не спрашивал. Какие-то вещи продавцы могли показать сходу, по поводу других предлагали зайти позднее или навестить тот или иной магазинчик. Совету мы последовали, магазины меня тоже интересовали. По сравнению с уличной торговлей то, что продавали в закрытых помещениях, котировалось выше в смысле качества, редкости, сложности работы, но попасть в лавки можно было далеко не всегда. Наоборот – многие двери открывались только для своих. А чтобы стать своим, требовался не один год общения.

– Меня, само собой, тоже не везде пускают, - поделился Томас случаем из личной практики. – Понадобился мне тут ключ для прорицания. Ну, спросил у соседей, где можно купить. И что думаешь? Принести – принесли, а кто мастер не говорят. Потому что рано.

Ключ для прорицания? Что-то вертелось в голове. Стимулирующее почесывание помогло, и я вспомнил.

– Могильный ключ?

Дин кивнул, смущенно отведя глаза в сторону. О, да! Начала некромантии для гриффиндорца – смертный грех!

– Вуду? У ямайцев учишься?