Впрочем, я его не слушала; я схватила Натали за рукав ее модного пиджачка из какой-то переливистой ткани и оттащила к соседнему стенду, пока пустующему – хозяева его еще не озаботились привозом книг, хоть и назывались они "Утром".

– Натали, ты знаешь, кто такой этот Владимир Робертович? – вопрошала я ее

громким шепотом.

– Знаю, конечно. Это опытнейший книготорговец и книгоиздатель, владелец фирмы "Скряжников, Москитов и компания". Нам с Сашей повезло, что он помогал нам продавать книги – без него мы могли бы пролететь. У него нюх, как у пса – чует заранее, что будет пользоваться спросом, а на что вообще не найдется покупателя.

– Натали, а ты уверена, что он не жулик?

– В какой-то мере, несомненно, – да. Когда играет в карты, а играет он по- крупному, то плутует, не без этого, но поймать его еще не удалось никому. А почему ты спрашиваешь? Тебя что-нибудь в нем не устраивает?

– Слушай, я с ним встречалась раньше. Мне он показался, в лучшем случае, аферистом. К тому же, насколько я знаю, где-то с полгода назад он разорился.

– Разорился? – Натали удивленно приподняла одну бровь, отчего ее лицо стало похоже на физиономию лукавой старшеклассницы. – Ничего об этом не слышала. Знаешь такие люди, как он, умеют качаться на волнах, их дела идут то лучше, то хуже, но они никогда не тонут, даже когда штормит. А насчет разорения – кто знает, может быть, ему выгодно было объявить себя банкротом?

– И ты собираешься дальше с ним работать?

– Собираюсь. А ты против?

– Вообще-то говоря, да. Я ему не доверяю.

– Не беспокойся, Агнесса, у меня все под контролем!

Мне очень не понравился покровительственный тон, которым была произнесена последняя фраза. И еще больше мне не понравилось сотрудничество "Астарты" с толстым шулером, которому, как я уже имела случай убедиться, необыкновенно подходила его фамилия. Но пока я имела право только совещательного голоса – и свое мнение я высказала.

Мы с Натали вернулись к нашему стенду; Скряжников уже разглагольствовал вовсю, пустив в ход свое неординарное обаяние – и я тоже чуть не попала под его чары.

– Сейчас полно литературы для женщин, – рассуждал он, – этими книжками завалены все прилавки. Ну, сами знаете: "Как выбрать себе мужа", "Как быть счастливой в браке и вне его" – и тому подобная хренотень. Но никто не пишет руководства для мужчин – типа "Как стать настоящим мужчиной". А мужской род хиреет, что там говорить… Так вот, третьего дня меня нашел некий полковник и принес рукопись, – и он потряс толстой пачкой машинописных листов, причем два из них упали на пол, и Саша тут же их подобрал. – Впечатляюще, впечатляюще… Я назначил ему свидание у вашего стенда.

Баранкин стоял у прилавка и показывал книги одиночным покупателям. Торговля шла вяло, оптовиков наш стенд пока не слишком заинтересовал, только седовласый мужчина в клетчатой рубашке с неподъемным рюкзаком за плечами отбирал для себя образцы. Внезапно нарочито пружинистой походкой к нам подошел невысокий человечек и, энергично отодвинув в сторону рюкзаконосителя и даму в шляпке, перебиравшую женские романы, оказался прямо перед нами.

– Это и есть полковник Бражиновский, о котором я вам говорил, – представил нам его Скряжников.

Поздоровавшись и усевшись на стопку нераспечатанных книжных пачек, новоявленный автор заявил:

– Сам я считаю себя настоящим мужчиной, двадцать пять лет отслужил в армии и знаю, как это трудно – быть мужчиной в полном смысле этого слова. Я себя делал долго и трудно и хочу помочь другим пройти этот путь безо всяких лишних препятствий. Пусть идут по моим стопам и не повторяют моих ошибок!

При ближайшем рассмотрении настоящий мужчина оказался довольно плюгавеньким, он был приблизительно моего роста (а у меня 164 сантиметра), костлявый, черноволосый, чернобровый и черноусый. Держался он необыкновенно прямо, как будто проглотил палку – наверное, подсознательно надеялся таким образом компенсировать свой малый рост. Я инстинктивно взглянула на его ботинки – нет, каблуки не слишком высокие, с этим все в порядке. Интересно, почему высокорослые, успешно идущие по жизни и довольные собой красавцы не учат других, как стать настоящим мужчиной?

Впрочем, я скоро отвлеклась от этих мыслей – моим вниманием целиком завладел Скряжников. Он начал торговаться с полковником – и как он это делал, просто блеск! Для начала он предложил ему два с половиной процента (то есть два с половиной процента от себестоимости тиража – это для тех, кто не разбирается в тонкостях нашего бизнеса, то есть для подавляющего большинства). Автор возмутился и стал настаивать на десяти:

– Издательство "Кубань" предложило мне сразу пятнадцать, – сблефовал он, – но я

понимаю прекрасно, что в Москве книгу могут издать несравненно лучше – и большим тиражом, поэтому я согласен на десять – и половину авансом.

Но куда ему было тягаться с таким классным игроком, как Владимир Робертович!

– Аванс? – Скряжников одновременно возвел кверху и очи и брови, и руки. – О чем вы говорите? Я рискую, я вкладываю в вас, автора совершенно неизвестного, деньги – а вы еще просите аванс! Пушкину, между прочим, никаких авансов не выдавали.

Да, как Скряжников торговался – любо-дорого было посмотреть! Я люблю наблюдать за работой профессионалов и следила за ним, как зачарованная. Через пять минут полковник уже соглашался на восемь процентов и без аванса, через сорок пять – на три процента через полгода после появления книги на прилавках. Настоящий мужчина оказался очень наивным и далеко не таким психологически устойчивым, как представлялся. Правда, договор сразу не подписали – Натали настаивала, чтобы рукопись сначала показали специалисту.