Тем временем, волнение океана настолько усилилось, что стабилизаторы качки уже справлялись плохо. Старшая стюардесса Настя Белецкая доложила по внутренней связи, которая пока вполне исправно работала, как и все остальное электрооборудование, кроме навигационных систем с которыми пытались разобраться электрики, что все пассажиры предупреждены о непогоде и покидают палубы. Болтало яхту уже прилично, но пока еще мебель не летала по салонам. А значит у экипажа есть еще немного времени, чтобы все как следует закрепить перед тем, как «Богиня» окажется в эпицентре циклона.

Электрики проверили всю аппаратуру, но, так и не найдя причину сбоев в навигационном оборудовании, все еще не покидали ходовую рубку, словно ждали чего-то. Самойлов смотрел на этих парней и думал о том, что их на суше ждут жены, а вот его самого никто и не ждет. С девушкой, с которой встречался несколько лет, он давно расстался, а новой любви долго не находил, пока не увидел вблизи эту самую певичку Лауру. Вот только Сергей еще не знал, получится ли с ней что-нибудь?

Впрочем, думать о разной ерунде Сергею быстро стало некогда. Его внимание переключилось, потому что в небе в этот момент происходило нечто необычное. Тучи надвинулись на яхту, заволокли все небо над ней, и стало темно. Но тут же высоко вверху вспыхнуло непонятное красное зарево, источник которого находился явно где-то на большой высоте, над толщей облаков, подсвечивая тучи сверху зловещим багровым светом. Прогремел мощнейший раскат грома. Вот только на обычную грозу все это мало походило, поскольку самых обыкновенных молний видно не было, а вместо них по тучам проскакивали разряды, похожие на множество ярких искр. И сердце у Самойлова екнуло. «Неужели и правда ядерные взрывы где-то в космосе?» — промелькнула мысль в голове у Сергея.

Повинуясь датчикам освещения, как только сделалось темно, включились ходовые прожектора, подсветив нарастающие водяные валы длинными лучами. Вскоре волны разрослись так, что форштевень «Богини» начал не просто разрезать их, а вгрызался в массы воды, которые перекатывались через бак и били в остекление палуб, разлетаясь на миллионы пенных брызг. И каждый раз нос яхты выскакивал вверх, чтобы в следующий момент вспороть новую волну. Палуба же ощутимо прыгала под ногами, вставая на дыбы, словно уподобляясь спине какого-то исполинского мустанга, желающего сбросить своего седока.

В достаточно сильные шторма Самойлов попадал и раньше, а вот непонятное искрение и разноцветные вспышки в небе за тучами пугали его, потому что не походили ни на что из тех природных явлений, которые он когда-нибудь наблюдал. Там наверху за первой вспышкой багрового цвета последовала зеленая, тоже сопровождаемая ужасным грохотом. А следом за ней произошли еще три друг за другом: синяя, оранжевая и сиреневая. Они не казались какими-то локальными взрывами, а словно бы вспыхивало сразу все небо над слоем туч. И все это сопровождалось мощнейшими громовыми раскатами.

Лампочки на пультах и картинки на мониторах после первой вспышки мигнули, после второй мигнули еще раз. А после третьей взяли и погасли не только лампочки, но и прожектора. Ужас накатил на Самойлова, ведь он ясно осознал, что в один момент вырубилась вся электрика и электроника яхты. А двигательная установка сразу заглохла.

8-го октября 1957-го года эсминец проекта 56 с бортовым номером 472, носящий мистическое название «Вызывающий», вышел в Тихий океан из Владивостока. Ему надлежало прибыть в заданный квадрат на соединение с другими советскими кораблями для совместной отработки противодействия американской авианосной ударной группе. Корабль был совсем новым. Эсминец вступил в строй всего год назад и только недавно завершил все ходовые испытания и устранение заводских недоделок. А процесс слаживания экипажа и боевой учебы не прекращался с самого начала эксплуатации.

Командовал кораблем капитан второго ранга Павел Петрович Колесников. Несмотря на значительную высоту волн, захлестывающих нос корабля, и сильную качку, надев прорезиненный штормовой плащ, он вышел из рубки на крыло мостика и внимательно рассматривал в бинокль необычные разноцветные всполохи в небе по курсу. Таких он раньше никогда не видел, хотя и повидал за годы службы многое. Видел множество раз мощнейшие грозы, красивейшие полярные сияния, да и взрывов разного рода вместе с пожарами насмотрелся. Но то зрелище в небе, которое он сейчас наблюдал, не оставляло сомнений, что в атмосфере явление происходит весьма необычное. Не просто циклон с грозой, а нечто иное.

По старой флотской традиции Колесникова в экипаже все называли стариком. Но, в сущности, он, по сравнению с большинством членов экипажа, и выглядел стариком на самом деле. К сорока пяти годам седина покрыла всю его голову, обветренное лицо избороздили морщины, да еще и длинный шрам через всю правую щеку, оставшийся на память от осколка немецкого снаряда, портил внешность, придавая Колесникову какой-то зловещий вид, больше, наверное, свойственный какому-нибудь пирату, а не советскому морскому офицеру.

В сущности, приняв командование новым эсминцем, Колесников уже знал, что должность эта станет для него последней на флоте. Репутация правдоруба и человека, имеющего по всем вопросам свое собственное мнение, не всегда совпадающее с мнением высокого начальства, давно бы уже и вовсе загубила его карьеру, если бы не прошлые заслуги. Адмиралы все-таки помнили, что он прошел через три войны. Воевал сначала на Балтике с финнами, потом на Северном флоте с немцами, а уже оттуда был переведен на Тихоокеанский флот, поучаствовав еще и в войне с Японией в качестве командира сторожевика.