— Пожалуйста, — беспомощно шепчу я. — Пожалуйста…

— Пожалуйста, что? — Он снова посасывает мою шею, сильно, вонзая в меня пальцы. — Пожалуйста, позволь мне кончить? Пожалуйста, трахни меня? Пожалуйста, дай мне твой член? Чего ты хочешь? — Его пальцы замедляются, когда он подводит меня к грани оргазма, его большой палец соскальзывает с моего клитора, и я протестующе мяукаю, потираясь об него. — Ты должна сказать мне, — говорит он, и я слышу насмешливые нотки в его голосе. Ему нравится заставлять меня умолять об этом, нравится заставлять меня нуждаться в нем. Нравится слышать, как сильно он меня заводит.

— Пожалуйста, позволь мне кончить, — шепчу я, хотя могла бы сказать что угодно из этого, и это было бы правдой. — Пожалуйста…

— Ну, раз уж ты так любезно попросила.

Его большой палец снова прижимается к моему клитору, потирая, поглаживая, и это в сочетании с его пальцами, с твердым прижатием его тела к моей спине, ощущением его твердеющего члена у моей задницы сводит меня с ума. Я чувствую, как нарастает оргазм, напрягая мои мышцы. Затем это взрывается без предупреждения, захлестывая меня волнами удовольствия, которые заставляют меня чувствовать, что у меня подгибаются колени. Я не могу удержаться на ногах и чувствую, как рука Луки обхватывает меня за талию, напрягаясь, пока я выгибаюсь и извиваюсь под ним, беспомощно постанывая. Удовольствие кажется всепоглощающим, почти слишком приятным, и когда я чувствую, как он раздвигает мои ноги шире, наклоняет меня, двигаясь между моих бедер, у меня и в мыслях не возникает пытаться остановить его. Дело даже больше не в том, чтобы соблазнить его, обмануть… я просто хочу этого.

В этот момент все это реально. Стон, когда я чувствую, как он входит в меня, твердый, горячий и напряженный, то, как выгибается моя спина, мои ногти царапают кафель, когда я прижимаюсь к нему, желая большего, желая всего этого. Я хочу, чтобы он жестко входил в меня, снова и снова, наполняя меня, чтобы он покусывал мое плечо, чтобы стоны срывались с его губ.

— Черт, ты тугая, — бормочет он, его теплое дыхание касается моего уха, когда он входит в меня сзади. — Как гребаная девственница каждый раз. — Он втягивает мою мочку в рот, его руки скользят по моей талии, бедрам. — Мне нравится, что в тебе был только мой член. Единственный, кого ты знаешь. И ты ощущаешься так чертовски хорошо…

— Ты тоже, — стону я, и я говорю серьезно. В этом и есть загвоздка, то, что каждый раз выводит меня из себя, потому что он действительно ощущается божественно. Он чувствует себя правым. В такие моменты я не хочу уходить. Я хочу остаться, и, если бы мы могли остаться в этом моменте навсегда, окутанные знойным теплом душа, под струями воды, льющейся на нас, его тело прижатое к моему, когда он погружается в меня снова и снова, я бы это сделала. Если бы не было будущего, было бы только сейчас, повторяющееся снова и снова. Но этому придет конец. Я чувствую, что это вот-вот закончится, его толчки становятся все более беспорядочными, мое тело напрягается, и я вскрикиваю. — Позволь мне кончить еще раз, — умоляю я. — Заставь меня кончить, Лука, пожалуйста…

Он толкается снова, до упора, прижимаясь ко мне бедрами, и звук, который я издаю, почти похож на крик, когда второй оргазм обрушивается на меня. Лука толкает меня вперед, к стене, удерживая мое содрогающееся тело там, прижимаясь ко мне, когда я жестко кончаю на его член, сжимая каждый дюйм его тела. Я не хочу, чтобы он выходил, я хочу, чтобы он оставался внутри меня, кончал в меня, но у него нет презерватива, и он не знает, что я уже беременна.

Я хнычу, когда он выходит, а Лука стонет, затаив дыхание, когда я слышу звук его руки, сжимающей свой член.

— На колени, — рычит он. — Я хочу снова кончить тебе в рот, пока ты пробуешь себя на вкус.

Я даже не думаю об этом, когда снова падаю на колени. Я теряюсь в дымке удовольствия, мое тело все еще слабо пульсирует от него, и я беру его в рот, пробуя себя на вкус, пока мой язык пробегает по всей его длине. При моем возбуждении это почти приятно на вкус. Это заводит меня, знать, что он был внутри меня, что это я подтолкнула его к краю, я заставляю его кончить сейчас, он хватает себя за волосы и стонет с почти болезненным звуком, его сперма стекает по моему языку и в горло во второй раз за сегодняшний вечер.

Когда он, наконец, заканчивает, я слабо встаю, мое сердце все еще бешено колотится. Лука смотрит на меня, и я все еще вижу настороженность на его лице, но секс снял с него напряжение. Это я могу сказать точно.

— Если ты так извиняешься, — хрипло произносит он, — может, мне стоит почаще позволять тебе попадать в неприятности.

Я моргаю, глядя на него, прикрывая рот рукой, чтобы подавить смех, но затем он ухмыляется, и я понимаю, что он намеренно шутит. Это случается так редко, мы ссоримся и трахаемся, но, если и было чего-то, чего не хватало даже в тот краткий промежуток времени, когда все казалось нормальным, так это смеха.

Мы с Лукой редко смеялись. И когда мы оба начинаем, неуверенно, не до конца, я чувствую, что мне дается еще один крошечный проблеск того, как все могло бы быть, если бы все было по-другому. Но, конечно, это не так. И я должна помнить, что я здесь делаю.

— Я хочу остаться на ночь, — тихо говорю я, возвращаясь к своей роли, когда прислоняюсь к нему, проводя руками по его груди. — В постели с тобой. Я хочу вернуться в нашу постель.

Лука проводит рукой по моим мокрым волосам, и я чувствую, как он смягчается, теряет бдительность. Хорошо.