Так что я тоже ела.

И когда мы оба закончили, он взял контейнеры и поставил их на тумбочку.

Я не думала, что что-то не так, когда он повернулся назад. Но он повернулся ко мне лицом, наши тела были всего лишь в шепоте друг от друга. — Бетани, мы не собираемся быть друзьями, — сообщил он мне. И воздействие этих слов было чем-то похоже на удар в живот, выбивающий из меня воздух, заставляющий возникать ощущение кружения. — Бетани, — сказал он, пытаясь привлечь мое внимание, так как я внезапно начала изучать свои руки, видя почти зажившие царапины от того, что я пыталась содрать кожу, чтобы остановить ощущение ползанья.

— Я услышала тебя, — сказала я, кивая.

— Может быть, ты меня услышала, но ты, очевидно, не поняла, — возразил он, когда его пальцы скользнули вверх по моей челюсти и подняли мою голову к нему и вверх.

Когда мои глаза встретились с его, и он ничего не сказал, я покачала головой. — Поняла, что?

— Это, — сказал он, когда его губы прижались к моим.

Все мое тело дернулось от прикосновения, такого неожиданного и в то же время такого желанного. Боже, как я хотела этого.

Возможно, я пыталась поверить в идею о том, что мы с Лазарусом друзья. В основном это было связано с тем фактом, что мужчина держал меня, пока я потела сквозь нашу одежду, слышал, как меня тошнило несколько дней подряд, видел, что я была всего лишь недостойной, жалкой и уродливой. Мужчины, которые видели это, которые видели это первым, до всего хорошего, они не хотели быть с тобой больше, чем друзьями.

Или, по крайней мере, так я думала, пока не почувствовала, как его губы завладели моими, издав неожиданный стон, когда я инстинктивно потянулась к нему, рука скользнула под его поднятую руку и обхватила его спину, чтобы притянуть его тело ближе ко мне.

Его зубы зацепили мою нижнюю губу и потянули, когда его тело сдвинулось и изогнулось, прижимая меня спиной к матрасу, когда он склонился надо мной, его твердые линии встретились с моими мягкими. Он наполовину прикрывал меня, одна нога была зажата между моими, и мне пришлось бороться с желанием прижаться к нему, волна желания была такой пьянящей и внезапной, что все, о чем я могла думать, это облегчение от этого, набухание моей груди, ощущение сдавленности в горле, тяжесть внизу живота, ноющая потребность между ног.

Он отпустил мою губу, когда его язык скользнул внутрь, чтобы завладеть моим, ощущение было почти ошеломляющим, когда мои руки впились в его спину и руку, моя спина выгнулась так, что моя грудь прижались к его груди, моя нога приподнялась сбоку от его бедра.

Он балансировал на одной руке, целуя меня сильнее, глубже, отчаяннее, менее контролируемо. Его свободная рука переместилась на мое бедро и медленно скользнула под футболку, медленно поднимая ткань, его кончики пальцев прошлись по моей обнаженной коже и заставили ее покрыться мурашками под его вниманием.

Его рука была распростертой прямо под линией моего лифчика, когда внезапно дверь в комнату распахнулась.

— Упс! — сказал женский голос, в котором звучало веселье.

— Я сказала тебе стучать! — прошипел другой голос.

Лазарус приподнялся, его рука снова легла на мое бедро. Его веки были тяжелыми, полными тоски, но на губах играла легкая улыбка.

— Мейз, Пенни, — сказал Лаз, бросив на меня взгляд, который говорил «это еще не конец», когда он повернулся, чтобы посмотреть в сторону двери.

Я быстро приподнялась, чтобы сесть у изголовья кровати, желание пронзило меня и заставило мой мозг затуманиться, когда мое сердцебиение участилось.

— Ло тоже. Это вечеринка, — добавил он, глядя на группу женщин, стоящих наполовину в комнате, наполовину в коридоре.

Я не была уверена, кто такие Мейз, Пенни и Ло, но все три женщины были по-своему хорошенькими. Две были высокими и длинноногими, одна с большой грудью, светлыми волосами и карими глазами, другая с большой задницей, фиолетовыми волосами и карими глазами. Последняя была ниже ростом и более изящной на вид, с длинными светлыми волосами, заплетенными в толстую косу, спускающуюся на одно плечо, и большими светло-голубыми глазами.

— Я сказала им постучать! — снова настаивала та, что пониже ростом, выглядя совершенно извиняющейся за своих спутниц.

— Мы бы услышали их, зачем стучать, — настаивала фиолетововолосая, закатывая глаза. — Стены — очень тонкие. Привет, я Мейз, — объявила она, одарив меня теплой улыбкой. — Это Пенни, — сказала она показывая на блондинку пониже ростом, — и Ло, — добавила она, указывая на более высокую блондинку. — Мы просто хотели встретиться с тобой до того, как ты уедешь. Мы не собираемся на бой, — объяснила она. — Итак, мы собираемся устроить большую ночевку со всеми детьми в Хейлшторме.